Уинстон Черчилль. Его эпоха, его преступления

В начале своей политической карьеры Гитлер, вероятно, выделялся лишь своим сильным темпераментом, голосом, который был намного громче других, и ограниченным мышлением, которое делало его гораздо более самоуверенным. Он не принес в свое движение никакой готовой программы, если не считать жажды мщения оскорбленного солдата. Гитлер начинал с обид и жалоб на условия Версальского договора, на высокую стоимость жизни, на отсутствие уважения к заслуженному унтер-офицеру и на заговор банкиров и журналистов Моисеева вероисповедания. В стране имелось множество раздавленных жизнью и терпящих бедствие людей со шрамами и свежими синяками. Все они хотели грохнуть кулаком по столу. Это Гитлер умел лучше остальных. Да, он не знал, как исцелить зло. Но его публичные выступления звучали то как команды, то как молитвы, обращенные к неумолимой судьбе. Обреченные классы, подобно смертельно больным людям, никогда не устают пересказывать на разные лады свои горести или выслушивать слова утешения. Все речи Гитлера были настроены на этот лад. Сентиментальная бесформенность, отсутствие дисциплинированной мысли, невежество вкупе с показной эрудицией – все эти минусы обернулись плюсами. Они обеспечили ему возможность собрать все виды неудовлетворенности в нищенский мешок национал-социализма и повести массы в том направлении, в котором они сами его подталкивали. В сознании агитатора сохранялось все, начиная с его ранних импровизаций, что встречало одобрение. Его политические идеи были плодами ораторской акустики. Вот как велся отбор лозунгов. Вот как формировалась программа. Вот как из сырого материала лепился «лидер»{96}

.

По точному замечанию его биографа,

попытка обратить внимание немецкого рабочего класса на нависшую над ним угрозу была самым значительным политическим поступком Троцкого за время эмиграции. Как никто другой и гораздо раньше других он понял суть того разрушительного бреда, вооружившись которым национал-социализм вот-вот должен был обрушиться на мир. Его заметки о ситуации в Германии, написанные в период с 1930 по 1933 г., накануне прихода Гитлера к власти, отличаются холодным клиническим анализом и прогнозом развития этого гигантского феномена социальной психопатологии, а также его последствий для международного рабочего движения, для Советского Союза и для всего мира{97}.