Уинстон Черчилль. Личность и власть. 1939–1965

Во-первых, в тексте вновь наблюдалось документальное перенасыщение. Сначала на это обратила внимание Клементина, заметив, что приводимые записки, директивы и меморандумы «всеобъемлющи» при «практически полном отсутствии нового интересного материала». Независимо от нее к аналогичному выводу пришли издатели в США, которых также не устроило содержание нового тома. Они сочли его скучным для американской публики. Реагируя на их замечания, Черчилль был вынужден переписать текст, а в конце добавить новую главу: «Германия и Россия», первоначально подготовленную для третьего тома³⁰⁸.

Во-вторых, начали сказываться негативные последствия командной работы. Несмотря на то что каждый член «Синдиката» ответственно относился к исполнению возложенных на него обязанностей, участники проекта отличались друг от друга и работали в разных стилях. Кроме того, некоторые из них, как например Дикин или Исмей, были вынуждены время от времени отвлекаться на другие дела. Требовалась твердая рука для координации столь разрозненного – в личном, профессиональном и временном плане – коллектива. Но такая координирующая рука отсутствовала.

И здесь на поверхности появился третий, нежелательный фактор, касающийся самого автора. Несмотря на колоссальный опыт литературной деятельности и великолепное знание предмета, его участие носило объективно-ограниченный характер. Нельзя забывать, что Черчилль неминуемо приближался к своему семидесятипятилетию. Не облегчал положение и его творческий метод. Работая в условиях жесткого цейтнота, он постоянно торопился, предпочитая в целях экономии временных ресурсов держать в голове два-три тома одновременно. Так, в феврале 1948 года, активно подключившись к завершению второго тома, он продолжал читать гранки первого, и в это же время начал работу над третьим томом. Не добавляло оптимизма и то обстоятельство, что подключения Черчилля носили нерегулярный характер. Руководство оппозицией, выступления в парламенте, необходимость оперативного реагирования на важнейшие внешнеполитические события – все это брало свое. Закончив работу над первой законченной версией второго тома в начале мая 1948 года, Черчилль практически полностью отключился от литературного проекта на три месяца. Следующий мощный всплеск творческой активности начнется только во второй половине августа.

Та версия, которая была завершена к началу мая 1948 года, была немного опрометчиво названа «финальной». Хотя и автор, и издатели понимали, что до публикации ей еще далеко, – требовались дополнительная читка и серьезная правка. Для того чтобы работа прошла успешно и относительно быстро, Черчилль решил выполнить основной объем доработок во время очередного выезда в теплые края. Аналогично поездке в Марракеш, все расходы должны были взять на себя издатели.

Новым местом творческих каникул выбрали Экс-ан-Прованс. Черчилль остановился в Hotel du Roy Rene,

сняв сразу десять комнат – для себя, Клементины, Мэри с супругом, двух секретарей, дворецкого и телохранителя. Британский политик покинул берега Туманного Альбиона 22 августа 1948 года. Месяц он работал и отдыхал в Провансе, затем (уже без супруги и дочери с зятем) погостил неделю на вилле своего друга Макса Бивербрука, после чего на пути в Англию остановился еще на несколько дней в Монте-Карло, в любимом Hotel de Paris. В Чартвелл наш герой вернулся только 2 октября.

Работу над вторым томом Черчилль начал практически сразу после размещения в Hotel du Roy Rene. Уже 24 августа его секретари получили требование срочно направить ему переписку с возглавлявшим правительство Франции в 1940 году Полем Рейно. Также дополнительные данные и уточнения были запрошены у Паунэлла, Исмея, Линдемана и Дикина. Коммуникация занимали время, что очень раздражало нетерпеливого автора, желавшего все и сразу.

Понимая, что работа над произведением идет медленнее, чем ему хочется, Черчилль решил вызвать Дикина в Прованс. «Мне необходима твоя помощь в работе над вторым томом, – телеграфировал он 26 августа. – Когда сможешь приехать?» Дикин рассчитывал завершить срочные дела и присоединиться к команде через несколько дней³⁰⁹. Но Черчилль хотел видеть помощника незамедлительно. Вскоре после отправки телеграммы он позвонил Дикину лично.

– Билл, – раздался в трубке знакомый голос. – Я нахожусь в очень тяжелом положении. Хочу, чтобы ты приехал как можно скорее. Садись завтра на самолет. Я отправлю в аэропорт автомобиль, чтобы тебя встретили.

– Мне очень жаль, сэр, но я не могу выехать так рано. У меня много работы в Оксфорде, мне нужно еще не меньше четырех дней.

– Что ты сказал? Я тебя не слышу. Ты мне очень нужен. Садись на самолет как можно быстрее. Мы все устроим на принимающей стороне.

– Но, сэр, я же сказал, что это невозможно, – попытался настоять на своем Дикин. – У меня много работы, которую я должен закончить.

– Здесь очень плохая связь, – продолжая гнуть свою линию, прокричал Черчилль. – Я ни слова не разобрал. Мы встретим тебя завтра. Пока³¹⁰.