Уинстон Черчилль. Личность и власть. 1939–1965

Личные эпизоды в произведениях, подобных «Второй мировой», всегда интересны, но помимо реминисценций читатели также ждали аналитики и обобщений. Третий том начинается с признания, что, оглядываясь назад, на «бесконечную сумятицу войны», автор не в состоянии вспомнить другого периода, когда «напряжение и обилие проблем, нахлынувших сразу или в быстрой последовательности, было столь тягостным для меня и моих коллег, как в первую половину 1941 года»⁴³⁷

. В означенный промежуток времени действительно произошло несколько событий, серьезно омрачивших деятельность правительства Его Величества. Одно из них было связано с неудачной операцией в Греции, закончившейся поспешной эвакуацией британского контингента вскоре после высадки. Положение усугублялось тем, что необходимые для этого маневра войска были взяты из Египта, и поражение в Греции совпало с масштабным отступлением британских войск в Ливии. Впоследствии историки докажут, что греческая трагедия, хотя и сказалась негативно на борьбе с Роммелем, не может рассматриваться в качестве основной причины поражения в ливийской пустыне. Куда большее значение имели тактические ошибки, недочеты в подготовке солдат, проблемы с лидерством и недостаток вооружения⁴³⁸

. Но на тот момент греческое фиаско получило опасный резонанс, эхо которого было слышно на протяжении нескольких лет.

В январе 1947 года вышли мемуары генерал-майора Фрэнсиса де Гинганда (1900–1979), в 1941-м служившего в объединенном штабе планирования средневосточного командования. Он посвятил «греческому приключению» целую главу, в которой доказывал, что эта операция была изначально обречена на провал. Гинганд не делал окончательных выводов, но в его интерпретации завуалированно присутствовала мысль, что главными виновниками произошедшего стали политики. Выводы генерала поддержал военный историк Сирил Фоллс (1888–1971), опубликовавший в 1948 году книгу «Вторая мировая война» и назвавший этот эпизод «жалким рассказом о политическом и стратегическом легкомыслии».

Подобные заявления были опасней выводов Ингерсолла, воспоминаний Батчера и откровений Элиота Рузвельта. И подойти к описанию касающегося их эпизода пришлось со всей серьезностью. Существенный вклад в подготовку и изложение материала о злополучной кампании принадлежал генералу Исмею. Занимая в 1941 году должность заместителя секретаря военного кабинета, он исполнял роль связующего звена между политическими и военными иерархами. В трактовках Гинганда и Фоллса он увидел укор и в свою сторону. В мае 1948 года Исмей подготовил свою версию случившегося, акцентировав внимание на том, что на проведении греческой операции настояли государственные деятели и военные, которые в тот момент находились на местах. Под людьми на местах понимались командующий средневосточным театром военных действий Арчибальд Уэйвелл, начальник Имперского генерального штаба Джон Дилл и глава внешнеполитического ведомства Энтони Иден. Последние два в феврале 1941 года находились в Греции, обсуждая условия высадки британского контингента с местным правительством. По мнению Исмея, их настойчивость и напор в необходимости проведения высадки были настолько сильны, что военный кабинет «практически не имел возможности» возразить.

Исмей был и оставался военным, он действовал решительно и мыслил прямолинейно. Черчилль же был политиком, и ему приходилось учитывать множество факторов. Например, он должен был отдавать себе отчет в том, что двое из трех обвиняемых были на момент работы над текстом в добром здравии. Более того, Иден рассматривался как претендент на будущее руководство Консервативной партией, а возможно, и правительства. Также необходимо было принимать во внимание реакцию доминионов. Так называемые британские войска, принявшие участие в высадке, на две трети состояли из австралийцев и новозеландцев.