Уинстон Черчилль. Последний титан

Парадоксальность ситуации заключалась в том, что переизбыток информации сосуществовал одновременно с недостатком актуальных, достоверных, полных и непротиворечивых данных. Для решения этой проблемы Черчилль обращался к разным источникам, каждый из которых имел свои ограничения. Например, официальные статистические данные разных ведомств нередко противоречили друг другу. Трудно было также использовать разведданные, поступавшие сразу из нескольких источников: Секретной разведывательной службы (Secret Intelligence Service

; SIS) – знаменитая МИ-6 (Military Intelligence

; MI6), которая специализировалась на шпионаже; Правительственной школы кодирования и шифрования, которая занималась криптоаналитикой и радиоэлектронной разведкой; разведывательных служб трех видов вооруженных сил (армии, авиации и флота), а также отдельной службы Министерства экономической войны. За свод и интерпретацию должен был отвечать Объединенный разведывательный комитет, входивший в состав Комитета начальников штабов. Но его деятельность из-за внутренних конфликтов и недоверия приносила мало пользы, по крайней мере, в начале войны.

Еще со времен создания в Адмиралтействе в 1914 году «Комнаты 40» Черчилль был страстным поклонником использования средств криптоаналитики. Во многом благодаря его поддержке в Блетчли-парке была собрана команда лучших математиков, которые взломали коды шифровальной машины «Энигма», используемой люфтваффе. В дальнейшем также были взломаны коды кригсмарине, приблизив победу в Битве за Атлантику. Черчилль называл сотрудников Блетчли-парка «гусынями, несущими золотые яйца». В официальных документах деятельность Блетчли-парка проходила под кодовым названием «Ультра», указывая на высшую степень секретности (Ultra Secret

). Не желая «довольствоваться коллективной мудростью», Черчилль «предпочитал лично видеть оригиналы» разведданных. Секретные документы доставлялись ему в ящиках темно-желтого цвета с эмблемой времен правления королевы Виктории – VRI, доступ к которым не имели даже главные личные секретари премьер-министра. У Черчилля был персональный ключ, который он всегда носил с собой на цепочке вокруг талии. Практика лично знакомиться с расшифровками позволяла избежать ошибок интерпретаций со стороны третьих лиц, а также снизить зависимость от разведслужб, но имела и свои недостатки. Работать приходилось с сырыми данными, для обработки и интерпретации которых требовались усилия и информация. Последней у Черчилля могло не быть, что приводило к неверному толкованию. Кроме того, работе с сырыми разведданными препятствовал также объем перехваченных сообщений. Если в начале 1941 года приходило порядка 250 дешифровок люфтваффе в сутки, то через полтора года этот показатель достиг трех тысяч. Несмотря на огромное значение «Ультра», которая позволяла предугадывать действия противника, британскому руководству все равно приходилось принимать многие решения в условиях неопределенности. По этой причине Черчилль, который признавал «ограничения осведомленности» руководителей и тот факт, что на войне «успех нельзя гарантировать», «редко можно действовать наверняка» и приходится забыть о «четкости и определенности», считал, что нужно всегда готовиться к непредвиденным обстоятельствам и своевременно использовать их в свою пользу{296}

.

Если «Ультра» предоставляла данные, необходимые для принятия новых решений, то отчеты начальников штабов, министров и командующих на местах отражали текущее положение и статус реализации уже принятых решений. По этой линии Черчилля также поджидали сложности и ограничения. То он жаловался, что не получает из Военного министерства необходимое количество телеграмм, требуя от Исмея обеспечить отправку всех телеграмм от трех военных ведомств в Министерство обороны для последующей обработки и передачи важных сведений премьер-министру. То он отчитывал Мортона из-за отсутствия централизованного сбора информации от военных атташе, работающих за рубежом. То он ругался на Линдемана за то, что тот не направляет ему данных об изменениях объемов производства боеприпасов и оружия. То он недоумевал, почему в течение трех недель Синклер так и не представил обещанных прогнозов{297}. Примечательно, что в этих эпизодах Черчилль апеллирует к доверенным лицам – Исмею, Мортону, Линдеману и Синклеру. Что уж говорить об остальных.