Уинстон Черчилль. Последний титан

Определившись с датой, Эйзенхауэр продолжил колебаться. Он сослался на «значительные силы противника», под которыми понимались «силы больше двух немецких дивизий» и которые, по его мнению, создавали серьезное препятствие успешной высадке союзных войск. «Если присутствие двух дивизий противника является решающим фактором против высадки миллиона человек, которые собраны сейчас в Северной Африке, тогда вообще трудно говорить о дальнейших способах ведения боевых действий», – возмутился Черчилль. В отличие от военных британскому премьеру приходилось учитывать политические последствия дальнейшего переноса или отмены операции. Ранее советскому руководству сообщалось, что отправка северных конвоев откладывается из-за операции в Сицилии, а теперь получается, что союзники готовы были всё отменить всего из-за двух дивизий. «Что подумает об этом Сталин, у которого на фронте 185 немецких дивизий? – недоумевал Черчилль. – Мне даже трудно себе представить!» По его мнению, нерешительность военных объяснялась особенностями объединенного планирования. «Это пример глупости объединенных штабов, которые играют на собственных страхах» и «приводят наперебой различные трудности проведения операции, в результате наблюдается полное отсутствие одной определяющей позиции и направляющей волевой энергии», – констатировал Черчилль. Через несколько месяцев ситуация повторилась. В конце июня Эйзенхауэр направил в Объединенный комитет начальников штабов виˊдение своих штабистов относительно дальнейших планов продвижения в Италии. Ознакомившись с их позицией, Черчилль сказал с аллюзией на известный монолог Гамлета, что американский военачальник, по-видимому, «хиреет под налетом мысли бледным»[32]. Он был убежден в необходимости «заставить американцев быть более твердыми». Для этого необходимо снять «малодушное колебание с повестки дня» и «просто вычеркнуть этот вопрос из плана работы»

{354}.

Операция «Эскимос» началась в ночь с 9 на 10 июля. Черчилль нервничал из-за возможных потерь, вспоминая неудачи предыдущих кампаний. «Как много молодых и храбрых парней погибнет этой ночью, – делился он переживаниями с близкими. – Какая тяжелая ответственность»{355}

. Высадка прошла не так успешно, как ожидалось, но в целом цель была достигнута, войска закрепились на побережье и начали борьбу за остров. Спустя 38 дней Сицилия оказалась в руках союзников. Еще до преодоления этого рубежа Черчилль начал готовить почву для следующего шага по захвату Италии. В конце мая во время поездки в Северную Африку он познакомил со своими планами Эйзенхауэра и Маршалла. Тогда его еще слушали и ему еще внимали. Правда, Маршалл полагал, что Итальянская кампания не приведет к задержке высадки в Северной Франции. Но предпочел умолчать о своем предположении, что в дальнейшем приведет к недопониманию и обострению отношений. Во время поездки Черчилль выступил в Карфагене. «Я говорил там, где крики христианских девственниц разрывали воздух, пока разъяренные львы рвали их тело, но я уже не лев, и уж точно не девственник», – скажет он о своих впечатлениях вечером после выступления{356}. В июле Черчилль встретился с военным министром США Генри Стимсоном (1867–1950), который ратовал за открытие Второго фронта и был раздосадован позицией британского премьера относительно приоритета итальянского направления. Стимсон оперативно доложил о настроениях Черчилля президенту. Что было весьма актуально в свете очередных запланированных встреч двух государственных деятелей.

Вторая половина 1943 года была связана для Черчилля с насыщенной дипломатической активностью. Было проведено несколько международных конференций, на которых обсуждались дальнейшие планы союзников. Первая конференция прошла во второй половине августа в Квебеке – кодовое название «Квадрант» (Quadrant). В очередной раз американские военные поставили вопрос об открытии Второго фронта и высадке во Франции. Учитывая ограниченность ресурсов, операция на севере Европы напрямую зависела от успехов на юге. Брук настойчиво пытался доказать американским коллегам, что любое внимание к форсированию Ла-Манша приведет к осложнению Итальянской кампании. Черчилль, который был последовательным апологетом Средиземноморской стратегии, поддерживал начальника Имперского генерального штаба. Ему удалось в очередной раз отстоять свои планы, но с обременениями. Британцам пришлось согласиться, что для ослабления противника в операции «Повелитель» (Overlord

)[33] необходимо отвлечь внимание и силы немцев высадкой двух дивизий на юге Франции – операция «Наковальня» (Anvil), ресурсы для осуществления которой обеспечивались из резервов Итальянской кампании. Что касается самого «Оверлорда», то согласившись в целесообразности проведения операции в целом, британцы обложили ее проведение множеством условий, больше напоминающих закладки возможностей для последующего переноса сроков.