Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

У Рокфеллера был особый взгляд на жизнь, значительно облегчивший ему как путь наверх, так и спокойное существование на вершине. Основу его доктрины составляла вера в то, что все люди являются орудиями в руках Господа и каждому отведена определенная роль. Себя, например, он считал Божьим казначеем, ответственным за правильное распределение Его финансов. На вопрос, почему же на столь ответственную позицию выбрали именно его, Рокфеллер отвечал без изысков: «Я получил этот дар только потому, что Господь всемогущий определенно знал, что я отдам эти деньги ближним!»[1655].

Представление себя казначеем Всевышнего оказало сильное влияние на поведение магната. В своих действиях он видел Божий промысел — и горе тому, кто осмеливался встать на его пути. По мнению Рокфеллера, то, чем он занимался, было не просто битвой за место под солнцем — это было самым настоящим крестовым походом! Рассматривая себя и свою команду как малую кучку ранних христиан, гонимых язычниками, он фактически осуществил подмену понятий, обвинив своих критиков в том, за что они хулили его. Для него они были заблудшими душами, «ведомыми своими мелкими обидами, завистью и предрассудками»[1656]. Из его личной переписки видно, что Рокфеллер считал своих конкурентов эгоистами, способствующими повышению энтропии и сеющими беспорядок. Он искренне полагал, что, скупая одну компанию за другой, он спасает компании от банкротства и нищеты. В его понимании, Standard Oil Company

превратилась в уникальную разновидность благотворительной организации, согласившейся взять на себя неразрешимое бремя чужих проблем и забот. Себя же он видел не кем иным, как проводником «высшей идеи». И пусть «толпа» недовольно ворчит и злится, правда все равно на его стороне, считал миллиардер.

В своей жизни Черчилль сталкивался с человеком, который находился в таком же согласии с Господом, хотя его взгляды значительно уступали и по масштабу и по результатам тем воззрениям, которых придерживался Рокфеллер. Его имя — Стэнли Болдуин. «Поскольку Болдуин состоял со Всевышним в очень доверительных отношениях и хорошо к Нему относился, он не сомневался, что и Господь относится к нему так же», — не без иронии отмечал Эмиль Людвиг[1657].

Но не только личность Стэнли Болдуина интересна в этом отношении. В несколько видоизмененном виде в мировоззрении Рокфеллера нашла свое отражение высказанная Черчиллем при его работе над биографией Мальборо идея о гармонии интересов, или о том, что успех великой личности коррелируется с благосостоянием всего общества. Что хорошо конкретному человеку, то хорошо и окружающим: если это государственный деятель, то достигнутые им успехи в политике положительно влияют на жизнь в его стране; если это ученый, то сделанные им открытия продвигают науку вперед; если это художник, то созданные им великие полотна, тексты или музыкальные произведения способствуют повышению культурного потенциала человечества; если это военный, то одержанные им победы сохраняют целостность страны; если это бизнесмен, то заработанные им средства являются источником запуска новых общественнополезных проектов, появление которых было либо невозможно, либо затруднительно без значительной финансовой поддержки.

Подобные взгляды представляют весьма неустойчивую почву для оправдания аморальных поступков тех, кто причисляет себя к великим, но они способны объяснить поведение людей, их менталитет. В истории было множество примеров, когда неординарная персоналия, осознавая свое величие, считала себя если не орудием Господа, то уж точно источником блага для какой-то группы людей, страны или даже всего человечества. Взять, к примеру, немецкого композитора Рихарда Вильгельма Вагнера, который искренне верил в свой гений, приносящий столько удовольствия человечеству, что оно должно взять на себя удовлетворение его скромных (в масштабах человечества, но никак не в масштабах самого Вагнера) потребностей: вкусной еды, красивой одежды, просторных помещений, роскошной обстановки и красивых женщин.

В определенной степени — правда, без религиозного экстаза Рокфеллера, честного самообмана Болдуина и вселенского эгоцентризма Вагнера, — приверженцем описанных взглядов был и сам Черчилль. Это видно и из его поведения, которое, как он считал, полностью совпадало с интересами любимой Британии. Это видно и из той апологии, которую он посвятил Рокфеллеру. Черчилль считал, что человечество в долгу перед такими людьми, как глава Standard Oil Company. «Когда история вынесет свое окончательное суждение о Джоне Д. Рокфеллере, вполне возможно, что его вклад в научные исследования будет рассматриваться как веха в прогрессе человечества», — предполагал он. Именно благодаря знаменитому американцу, указывал Черчилль, ученые получили возможность проводить продолжительные исследования, не опасаясь ограничения или прекращения финансирования[1658].