Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

Вернемся, однако, к сборнику «Великие современники». Его герои — не только мемуаристы и драматурги, короли и императоры, премьер-министры и президенты. Значительное место в нем отведено представителям профессии, к которой автор, наряду с государственным управлением и литературой, относился наиболее уважительно — военное дело. В сборнике содержатся очерки о нескольких полководцах. Эти материалы объединены общей идеей, но в то же время содержат индивидуальные взгляды, помогающие лучше понять мировоззрение автора.

Начнем анализ этой составляющей сборника с материала про героя Англо-бурской войны, начальника Имперского генерального штаба, главнокомандующего британскими экспедиционными силами в Первой мировой войне фельдмаршала Джона Дентона Пинкстона Френча, 1-го графа Ипрского (1852–1925).

Первый черновой набросок этого эссе был написан Черчиллем в мае 1925 года и был приурочен к кончине фельдмаршала. В форме статьи материал был опубликован в январском номере Nash’s — Pall Mall в 1930 году. Новая, более полная версия была издана в News of the World

в феврале 1936 года. В июле 1937 года, собирая материалы к «Великим современникам», Черчилль обратился к своему давнему помощнику, бригадному генералу Джеймсу Эдмондсу: не будет ли он «так добр, просмотреть» очерк о Френче[1667]. Замечания Эдмондса были учтены при подготовке сборника.

Чем привлек известный военачальник известного политика? Помимо того, разумеется, что между ними сложились дружеские отношения, развивающиеся по привычной для Черчилля траектории: недовольство в начале знакомства, позже — взаимный интерес, затем дружба и уважение? Возможно, ответ может дать мало примечательный в масштабах истории страны и даже биографии такой личности, как Черчилль, но интересный для настоящего исследования штрих — формулировка, с которой Френча приняли в «Другой клуб», считавшийся орденом избранных друзей потомка герцога Мальборо. Формулировка эта была следующая: «выдающийся аутсайдер». Дополнительно обращает на себя внимание тот факт, что эта характеристика была дана до начала мировой войны и назначения Френча на пост главнокомандующего британскими экспедиционными силами.

Безусловно, Черчиллю, личности не только неординарной, но и не чуждой (особенно в первой половине жизни) нарушению принятых в обществе правил и ограничений, импонировали бунтари, обладающие искрой индивидуальности, смелостью неповиновения и стремлением к мятежу. Но были и другие причины, заставившие его высказаться публично о своем друге. Более личные. Черчилль считал, что с Френчем обошлись несправедливо, когда в декабре 1915 года сняли с поста главнокомандующего британскими экспедиционными силами. На его место был назначен другой герой Первой мировой войны, фельдмаршал Дуглас Хейг (1861–1928). О Хейге Черчилль также напишет очерк, но об этом позже. Что же до Френча, то, хотя у руководства страны и были объективные причины для его отставки (многочисленные конфликты с подчиненными, непродуктивные споры с военным министром Китченером и французским командованием, неудачи во время сражения на Ипре, большие потери во время масштабных, но безуспешных наступлений осенью 1915 года), Черчилль считал, что фельдмаршал стал жертвой обстоятельств. Британский политик сам в тот момент — в декабре 1915 года — находился на фронте, и снятие Френча происходило на его глазах. «Мне его так жаль, — писал он супруге из ставки главнокомандующего. — Ни один человек не в состоянии одновременно справиться с двумя разнонаправленными беспокойствами: за огромную армию, расположившуюся перед лицом врага, и разъедающими интригами за твоей спиной»[1668].

Пройдут годы, и Черчилля будет продолжать волновать, что у потомков сложится несправедливое мнение о личности Френча, о его достижениях полководца, особенно в сравнении с Хейгом. «Лично я считаю, что Френч превосходил Хейга, — признается Черчилль Эдмондсу в июле 1937 года. — И если бы он остался на посту главнокомандующего, то нам удалось бы избежать ужасного кровопролития в Пашендейле»^{85}

*[1669]. В самом очерке на эту тему появятся следующие строки: «Френч был солдатом по природе. Пусть у него не было интеллектуальных способностей Хейга ни даже его внутренней выносливости, зато он обладал способностью глубоко понимать военные вопросы. Он не мог сравниться с Хейгом в точности деталей, но у него было сильнее развито воображение, и он никогда бы не втянул британскую армию в эту долгую изнуряющую бойню»[1670].