Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

Черчилль и Керзон сильно различались, но одним они были удивительно похожи: умением и любовью излагать свои мысли в письменной форме. И мимо этого факта Черчилль не мог пройти, не отметив его в своем исследовании: «Керзону еще не было семнадцати лет, а он уже владел обширным словарным запасом и высоким стилем, его чувство слова было безупречно. Его заметки <…> становились легендарными из-за своей величественности и высокопарности. Его мысли и знания шли в ногу с беглостью его речи и письма»[1776]. Не мог Черчилль упустить и еще одно важное качество, которым обладал Керзон и которое отличало эффективного руководителя от его менее эффективного коллеги. Это качество «позволяет идти на сто шагов впереди толпы». Без него «трудолюбие, знания, ученость, красноречие, влияние в обществе, богатство, репутация, логика, смелость — меньше чем ничего». Без него «остальные таланты страшно теряют в цене». Черчилль назвал это качество «видящим оком». Но, по сути, оно заключается в «умении заглядывать под поверхность слов и вещей и видеть, пусть и смутно, но верно другую сторону стены»

[1777]. Керзон был и опытным борцом, что также высоко ценил Черчилль, замечая, что его герой «выбирал поле боя с умением Ллойд Джорджа»[1778]

. Он был трудолюбив, «неустанно готовя письменные тексты и постоянно выступая», а также «передавая энергию всему, чего он касался»[1779]. Но всего этого оказалось недостаточно для получения «заслуженного приза». В чем же заключалась проблема?

Как и многих неуспешных, но талантливых людей, способности Керзона не только толкали его вверх, но и тянули вниз. Да, он умел красиво писать и говорить ласкающими слух оборотами. Но порой его стиль был слишком красив для суровости реального мира. Ему не хватало связи с существующим положением вещей, а следовательно, и глубины. Поэтому его стали обвинять в «верхоглядстве» и «многословии», отмечая также, что «церемонность его оборотов несет на себе оттенок помпезности». К тому же Керзон, знающий цену своим способностям и происхождению, не был чужд «высокомерию»[1780].

В той или иной степени все эти недостатки, выявленные Черчиллем, были присущи и ему самому. Но были ли эти недостатки, или особенности, или слабости, как кому больше нравится, в состоянии нанести брешь, которая смогла потопить корабль чаяний стремящегося на самый верх государственного деятеля? Черчилль считал, что нет. Было еще кое-что, гораздо более существенное и важное. В глазах своих коллег-политиков Керзон отличался «легковесностью». Он был эрудирован и информирован, обладал привлекательными манерами и умением выступать на публике, но он не умел оказывать влияния. «Он мог точно изложить вопрос и дать толковый ответ, — объяснял Черчилль. — Он владел малым парламентским мечом стильно и безупречно, он работал и путешествовал, он читал и писал, и делал все, что ему было предназначено, но он не мог повлиять на чужую точку зрения или изменить ход событий». В отличие от него «люди проще, обладающие грубой внутренней силой и убеждениями, добытыми жизненным опытом, делали простые нерешительные выступления, которые значили больше, чем изысканные спектакли». В результате, хотя «на бумаге он имел много общего с Питтом-младшим, если бы только это можно было установить каким-нибудь экзаменом, на деле же, от него просто отмахнулись»[1781]

.

В заключение Черчилль приходит к выводу, что «несмотря на тонкость речей Керзона, кропотливую тщательность, прекрасное владение фразой и эпиграммой, его общественные связи и незапятнанную репутацию, в палате общин он проиграл»[1782]. А значит, проиграл и на политическом Олимпе. Он привлекал внимание, но никогда не вел за собой и не «господствовал в центре»[1783]. В 1950-е годы, когда Черчилля попросят охарактеризовать Керзона — этого «проконсульского вице-короля Индии, востоковеда, храброго путешественника, неутомимого главу Форин-офиса», он неожиданно сухо ответит: «Джордж не был выдающимся»[1784].