Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

На примере разбора биографии Керзона, который «был более озабочен тем, что могло быть сказано о вещах, чем самими вещами», Черчилль пришел к выводу, что в плоскости практических дел, где требуется результат, а не рассуждения, человек мысли проигрывает человеку действия. А учитывая, что в жизни подобные ситуации встречаются гораздо чаще, то и победа, как правило, достается тому, кто делает ставку на поступки, а не на интеллект. Возможная причина этого несоответствия состоит в том, что люди мысли «слишком озабочены изложением своей позиции, а не претворением ее в жизнь». «Когда Керзон писал внушительные телеграммы или вносил вопрос на рассмотрение кабинета, он делал это полно и внимательно, прилагая все свои знания, но, закончив изложение, считал свою функцию выполненной; он сделал все что мог, и теперь события должны пойти своим чередом», — описывает Черчилль модель его поведения[1785]. Но жизнь не терпит незаконченности. Если кто-то не в состоянии сделать последний шаг, на его место быстро придет другой, кому и достанутся лавры первопроходца.

Не меньшее значение для Черчилля, чем биография Керзона, имеет жизнь Розбери. Сам Черчилль считал очерк об экс-премьере лучшим в сборнике[1786]. С его мнением соглашались и некоторые знаменитые читатели. Например, Морис Эшли

[1787].

Почему Черчилль относил этот очерк к лучшим? Безусловно, свою роль сыграло и совершенство стиля, и ностальгия по описываемой эпохе: на стыке викторианства и эдвардианства. Но главная причина заключалась в том, что личность Розбери представлялась ему важной для анализа. «Его дела, а еще больше — его характер и личные качества, которые позволили ему осуществить свои замыслы, достойны самого внимательного изучения не только потому, что Розбери многого достиг, но и потому, что чего-то он достичь не СМОГ»[1788].

Много лет спустя, в последнем томе своего последнего произведения, упоминая деятельность Розбери на посту премьер-министра, Черчилль выделит следующие факторы, приведшие к провалу этого государственного деятеля — человека «высокого полета мысли». Во-первых, он был выдвинут королевой Викторией и не имел из-за своих империалистических взглядов популярности в собственной партии. Во-вторых, при нем начались распри внутри самого правительства. «Кабинет сотрясали конфликты между отдельными личностями и ссоры между империалистами и сторонниками „Малой Англии“^{92}

». В-третьих, будучи пэром, Розбери не заседал в нижней палате парламента, где, собственно, и вершилась политика. Но и в палате лордов он не чувствовал себя спокойно. «Лорды постоянно устраивали ему обструкции»[1789].

И вновь три причины — уже много, но Черчилль приводит еще одну, связанную с управленческим стилем Розбери и немало повлиявшую на его падение. Главный недостаток Розбери состоял в неспособности идти на компромиссы[1790], «необходимые в политической жизни»

[1791]. «Иногда он, видимо, терял контакт с окружением, может быть, это было связано с тем, что он не терпел возражений», — размышлял Черчилль над ошибками своего друга[1792]. Возможно, Розбери подвело неумение правильно расставлять приоритеты. «Владей он способностью Болдуина флегматично отодвигать в сторону десяток-другой неприятных и даже вызывающих вопросов, для того чтобы в результате в нужный момент захватить в руки контроль над действительно серьезными проблемами, он точно стал бы не просто Пророком, но и Судией, — считал Черчилль. — Но Розбери был слишком чувствителен, слишком щепетилен для этих компромиссов и маневров»[1793]

.

Обращаясь уже к собственному богатому опыту, Черчилль приходил к выводу, что неспособность идти на компромиссы может проявляться в разных формах. В том числе, как у Чарльза Стюарта Парнелла с его «бессилием к смирению»[1794]. Иная модель отличала поведение Рузвельта, который мог уступить, чтобы победить. «Он адаптировался к особым условиям и унижениям, которые долгое время препятствовали вхождению лучших представителей американского народа в неприглядный мир политики», — констатировал Черчилль[1795].

Упоминание Франклина Рузвельта весьма кстати. На примере его биографии Черчилль также приходил к ценным для себя выводам. Он считал, что «президенту надо быть настороже». «Стороннему наблюдателю видно, что в его тени собираются силы, которые в какой-то момент могут отставить его в сторону и взять управление на себя, — предостерегал он. — Случись такое несчастье, мы окажемся зрителями знакомой картины, когда лидер бежит за своими последователями, чтобы вернуть их на место»[1796].