Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

Для Черчилля не составило труда понять основной идеологический посыл, который Гитлер пытался донести до своих последователей: «человек есть воинственное животное», соответственно нация, «будучи сообществом борцов, представляет собой боевую единицу». Как и «всякий живой организм, прекращающий борьбу за существование, обречен на уничтожение», так и «страна или раса, перестающие бороться, обречены на гибель». При этом «боеспособность расы зависит от ее чистоты» со всеми вытекающими отсюда последствиями, в «очищении ее от чуждых и загрязняющих элементов». Следуя этим постулатам, а также клеймя пацифизм, как «страшнейший из грехов», «первый долг всякого государства состоит в том, чтобы привить массам националистические чувства».

«Гранитные основы» политики Гитлера базируются не на самом ценном, что есть у человека — его интеллекте, а на том, что ему досталось от животных, — примитивной силе. «Интеллектуализм нежелателен, — объясняет Черчилль воззрения фюрера. — Конечная цель образования — воспитать немца, который требовал бы минимального обучения для превращения его в солдата». Поэтому для отдельной личности «не имеет первостепенного значения уровень ее интеллектуального развития», «важнейшими качествами, которые от нее требуются», являются «сила воли и решительность». «Только грубая сила обеспечивает выживание расы», которая «должна бороться: если она бездействует, она покрывается ржавчиной и погибает»[1805].

Черчилль был патриотом своей страны, и в какой-то, весьма отдаленной, степени призыв Гитлера создать могущественную Германию находил отклик в его душе государственного деятеля. Но только методы и средства, которые были для этого выбраны, а также теоретическое обоснование, которое было положено в основу лозунгов и зверств, не только вступало в противоречие с краеугольными понятиями мировоззрения британского политика, но и вызывало у него страх за будущее собственной страны, Европы и мира.

Помимо изучения первоисточников нацистской идеологии Черчилль активно собирал сведения у лиц, лично столкнувшихся с подходами нового режима. Среди них были и знаменитости, например Альберт Эйнштейн (1879–1955). Летом 1931 и 1932 года он приезжал в Англию к профессору Линдеману. В мае 1933 года великий физик обратился к своему коллеге с просьбой подыскать ему скромное жилище в Оксфорде, где бы он смог на некоторое время остановиться перед своей поездкой в США. В Новом Свете он планировал продолжить исследования в Принстонском университете. Это была не рабочая командировка и не туристический вояж. Эйнштейн покидал свою родину навсегда. Делясь последними новостями из Германии, он сообщал, что располагает «надежными сведениями» о наращивании военного потенциала, в первую очередь авиации. Если нацистам «дать еще год или два, мир будет ждать новое испытание», предупреждал он Линдемана. Во время посещения Англии в июле 1933 года Эйнштейн имел встречу с Черчиллем в его кентской обители. Они обсуждали нависшую над миром угрозу. После этой беседы Эйнштейн признался своей супруге, что считает хозяина Чарт-велла «исключительно мудрым человеком»[1806].

Черчилль был не из тех, кто, выражая свое недовольство, ограничивался лишь интеллектуальными частными беседами в закрытой обстановке. Он привык не только рассуждать, но и действовать. Да, на тот момент, когда пришлось восхождение Гитлера, он не занимал никакого официального поста, но несмотря на это обстоятельство, а также конфронтацию с собственной партией по индийскому вопросу, у него еще оставалось влияние и имя, которые он и решил использовать в своей борьбе.

Первый удар, который нанес Черчилль, пришелся по популярной в 1931 году идее Таможенного союза Германии и Австрии. Главную опасность этого объединения он видел в том, что за ним «скрывается Anschluss —

союз между немецкой массой и остатками Австрии». Если это произойдет, предупреждал политик, по крайне мере две европейские страны почувствуют явную угрозу своей безопасности. Первая — Франция, которая «за последнее столетие уже трижды подвергалась нападению со стороны Германии и избежала разрушения в последний раз только благодаря тому, что все другие страны пришли ей на помощь». Вторая — Чехословакия, на территории которой проживают три с половиной миллиона немецкоязычного населения. «Аншлюс означает, что Чехословакия будет окружена с трех сторон немцами, — писал он в марте 1931 года в New York Journal. — Чехословакия почти превратится в остров Богемию среди неистового свирепо-плещущегося океана тевтонской храбрости и эффективности»[1807].