Уинстон Спенсер Черчилль. Защитник королевства. Вершина политической карьеры. 1940–1965

Наземные службы Королевских ВВС работали не жалея сил, но они не успевали заделать воронки на взлетно-посадочной полосе, как налетчики шли на второй заход. С наступлением сумерек все британские коммуникации были парализованы, и, когда служебные здания были разрушены, вышла из строя вся система наземного управления. Британцы оставляли одну за одной передовые позиции. На десятый день нацистского наступления десяток «Юнкерсов» Ju-88 проскользнули через защиту британских истребителей и нанесли удар по заводу Vickers в Вейбридже, нарушив работу и причинив большие повреждения. Недельный выпуск бомбардировщиков «Виккерс-Веллингтон» снизился с 9 до 4[374].

Министр информации Дафф Купер сообщил премьер-министру, что моральный дух британцев «чрезвычайно высок», но народ не знал то, что знали его лидеры. Положение командования истребительной авиации было критическим. При Бивербруке британские заводы каждую неделю выпускали 115 и более новых истребителей – вдвое больше немцев, – но теперь немцы уничтожали намного больше самолетов. Резервы Даудинга сокращались. За последние два августовских дня немцы совершили 2795 боевых вылетов. Их основной целью по-прежнему оставались аэродромы 11-й авиагруппы в Биггин-Хилл и Кенли. 1 сентября оба были разрушены. Ангары, ремонтные мастерские, служебные постройки, коммуникационные сети – все было полностью уничтожено. Из семи основных аэродромов 11-й авиагруппы шесть были разрушены. Однако Черчилль и Парк, посовещавшись, пришли к единому мнению, что немцы достигли максимального предела и «не смогут долго выдерживать такое напряжение»[375].

Невероятно, но немецкое командование не осознало важность успехов люфтваффе. Исключение составлял генерал-фельдмаршал Федор фон Бок, один из высокопоставленных офицеров вермахта. Бок понимал, что ход сражения изменился. Занимаясь подготовкой к переезду штаба своей армейской группы из Франции в Польшу, он пытался внушить главнокомандующему, Вальтеру фон Браухичу, важность перемены. Бок настойчиво утверждал, что впервые люфтваффе начали добиваться некоторого реального прогресса[376]

.

Теперь ежедневно появлялось огромное количество немецких самолетов, угрожавших внутренней обороне Великобритании. Когда, побывав в очередной раз в штабе командования истребительной авиации в Станморе, Черчилль обедал в Чекерсе с Даудингом, Линдеманом и Гортом, немцы бомбили Грейт-Мисседен, всего в 4 милях от Чекерса.

В первую неделю сентября Королевские ВВС находились в отчаянном положении. Летчикам Даудинга запрещалось преследовать самолеты противника над Каналом. Поскольку Даудинг испытывал недостаток в отдохнувших и переукомплектованных эскадрильях, он лишился возможности чередовать их. Всего за три недели он потерял 230 летчиков убитыми и ранеными – 25 процентов от имевшихся в его распоряжении летчиков. Если бы это продолжалось, то через неделю сила командования истребительной авиации прекратила свое существование как организованная боевая сила. Над всей системой противовоздушной обороны Юго-Восточной Англии нависла опасность уничтожения. Люфтваффе могли уже делать почти все, что хотели, над районом, который был намечен для проведения операции «Морской лев». Дейтон пишет, что если Геринг хотел добиться господства в воздухе над Южной Англией, то к 1 сентября оно «было почти достигнуто. Наступило то, что позже назовут «критическим периодом». Если бы командование люфтваффе продолжало наносить удары по аэродромам до полного их уничтожения, оно бы добилось господства в воздухе в этом районе». Маршал авиации Кейт Парк отметил, что «почти полная дезорганизация сделала управление нашими эскадрильями истребителей крайне затруднительным… Если бы противник продолжал мощные атаки (на летные поля и системы управления)… защита, которую обеспечивали Лондону истребители, оказалась бы в рискованном положении». Полковник авиации Питер Таунсенд считал, что «6 сентября казалось, что победа уже в руках у люфтваффе. За предыдущие две недели немецких налетов на аэродромы истребительное командование потеряло безвозвратно 295 истребителей (21 в день). 103 летчика погибли (около 7 человек в день). Еще 170 истребителей были серьезно повреждены». 7 сентября он сказал, что дивизии вермахта, танковые войска и артиллерия, «возможно, начнут высадку на британскую землю»[377].

Но главное событие, определившее исход воздушного сражения, произошло в ночь с 23 на 24 августа. Это было дело случая. Несколько «Хейнкелей» из 170 самолетов, получивших приказ разбомбить авиационный завод в Рочестере, потеряли ориентацию и, прежде чем вернуться на базу, сбросили наугад бомбы. Как оказалось, в это время они были над Лондоном. Они полетели домой, оставив за собой бушующие пожары в Бетнал-Грине и Ист-Хэме[378]

.

Гитлер не мог мириться с подобными ошибками. Он издал директиву, запрещавшую без его разрешения совершать атаки на Лондон. Гитлер издал этот приказ исходя из политических соображений, все еще надеясь усадить Черчилля за стол переговоров[379].