Уинстон Спенсер Черчилль. Защитник королевства. Вершина политической карьеры. 1940–1965

На следующей неделе, в начале августа, в Страсбурге состоялось второе заседание Консультативной ассамблеи Совета Европы. «Консультативная» было ключевым словом, определяющим ее значение: предложения, принятые ассамблеей, были необязательны для правительств стран-участниц. Шуман представил свой план. На заседании присутствовал Поль Рейно, теперь министр обороны Франции. Немцы прислали две группы; одна состояла из социалистов, другая из членов консервативного Христианско-демократического союза, лидер которого, Конрад Аденауэр, в 1949 году был избран первым канцлером Федеративной Республики Германия – Западной Германии. В Страсбург приехали британские социалисты во главе с Хью Далтоном; от консерваторов присутствовали Данкан Сэндис, Гарольд Макмиллан и Уинстон Черчилль. 11 августа Черчилль обратился к ассамблее. Он приветствовал немцев и призвал создать «настоящий оборонительный фронт в Европе», континентальную армию, состоящую из «значительных сил» американцев, британцев, французов, греков, итальянцев, Скандинавских стран и Нидерландов. Он забыл упомянуть немцев, но его намерения были понятны. Предстоят уступки и жертвы, предупредил он, а затем произнес слова, созвучные словам, которые через десять лет произнесет в инаугурационной речи молодой американский президент: «Те, кто служат великой цели, должны думать не о том, что получат, а о том, что могут дать»[2368]

.

Заканчивая выступление, он призвал «немедленно создать единую европейскую армию под надлежащим европейским демократическим контролем, действующую в тесном взаимодействии с Соединенными Штатами и Канадой»[2369]

.

Макмиллан нашел эту речь мастерской, исполненной силы, с долей юмора, все к месту. «Это было больше похоже на радиопередачу, чем на речь, – написал он в дневнике. – Но проблема в том, что радиопередачи Уинстона Спенсера Черчилля являются речами». Выступив с этим предложением, Черчилль поставил на кон свою репутацию. Поражение могло положить конец его долгому крестовому походу за федеральную организацию Европы, и, безусловно, поставить крест на идее коллективной европейской безопасности. Он не вдавался в подробности насчет командования и управления этой европейской армией, зная, что подробности могут разрушить весь план. Французы с опаской относились к немцам. Немцы боялись перевооружения, считая, что любая немецкая армия будет достаточно велика, чтобы спровоцировать русских, но недостаточно сильна, чтобы победить их. Германский Генеральный штаб был ликвидирован; следовательно, немцы будут служить в европейской армии под командованием других государств. Макмиллан, боявшийся, что немецкими добровольцами окажутся бывшие нацисты, отдавал предпочтение армии, комплектуемой по призыву; в том случае, если немцы вообще согласятся на какую-либо армию. Прежде чем перейти к голосованию, члены ассамблеи обдумывали эти и другие вопросы. «Никто не мог сказать наверняка, куда заведет обсуждение», – написал Макмиллан. За предложение проголосовало 89 человек, против – 5 человек, воздержались 27, в том числе большинство британских социалистов. «Странно, – позже написал Макмиллан, – что и за границей, и дома, когда Черчилль высказывает предложение, сначала оно кажется дерзким парадоксом, а через год становится общепринятой истиной». Макмиллан ужинал с Черчиллем в день голосования и отметил, что тот казался «очень

довольным и очень

взволнованным». Учитывая, что целью европеистов было добиться примирения между Германией и Францией, Черчилль имел «право быть довольным. Если бы не его огромный личный авторитет, которым он распоряжался довольно опрометчиво в этой кампании, ничего могло бы не получиться», – написал Макмиллан[2370].