Ухо на фотографии

Очередь подошла, выкупил Терентий Игриков «Жигули». Выкупить-то выкупил и даже поездил денек, да вдруг пришел к твердому убеждению: «Москвич» ему все-таки больше подходит, а «Жигули» на проселке задевают фартуком кочки, их надо продать. Что особого труда, как вы понимаете, не составляет. Плевое дело найти покупателя на «Жигули». Среди коллег Терентия Игрикова мигом нашлись бы желающие. Но по причине, которая будет ясна читателю ниже, данный вариант ведущий инженер решительно отвергает. И продает «Жигули» братьям Геворкян, которые в четверг прибывают в Москву из южных краев, а уже в пятницу становятся владельцами сверкающего ослепительной белизной автомобиля.

Причем перед посещением комиссионного магазина братья вместе с ведущим инженером

а) заезжают в гараж Игрикова, где покупатели вручают ему сверх комиссионной стоимости машины три тысячи рублей. Терентий Игриков, будучи человеком интеллигентным, не пересчитывая, прячет тугую пачку денег в ящик с инструментом;

б) заезжают в институт, где идет предварительное распределение студентов и необходимо присутствие члена госкомиссии Терентия Игрикова.

Первый пункт дает читателю ответ на вопрос, почему Игриков не продал «Жигули» кому-нибудь из сослуживцев! С коллеги лишку не потребуешь — этак можно подмочить свою блестящую репутацию.

Рассматривая второй пункт вкупе с первым, мы убеждаемся, как тесно переплетаются у инженера Игрикова коммерческие наклонности со степенным несением службы. Только что он провернул спекулятивную сделку и вот уже снова член госкомиссии, исключительно эрудированный инженер, доброжелательно настроенным к окружающим.

Третий пункт, где на сцену выходят прозорливые сотрудники милиции, дотошные следователи и судьи, мы сознательно не выделяем. Да. в финале — приговор, конфискация, моральные муки осужденного. Но для нас важнее установить, что же привело человека, казалось бы, приятного и положительного во всех отношениях, на скамью подсудимых. Разумеется, не золотая медаль в школе, не способности к музицированию, не изобретения и не Доска почета, а коммерческая жилка, которую он тщательно скрывал в себе. Эрудированный инженер, без пяти минут кандидат наук, носил в душе девиз купцов, лавочников, барыг «Дают — бери, бьют — беги!» и на поверку оказался самым заурядным обывателем. Язык не поворачивается употребить в адрес современного, респектабельного, образованного человека такие слова. Но что поделаешь: если уж в тебе сидит купец, как ни маскируй его. а перед пачкой денег он все равно выглянет на свет божий и, захлебываясь от нахлынувших чувств, сладко пропоет:

— Мооо-еее!

Как видим, от мещанства до преступления один шаг. Именно мещанские настроения привели ведущего инженера на преступную стезю. Вот его внутренний диалог там, в гараже: «Если дают, значит, есть, значит, не обедняют. Дураком надо быть, чтобы не взять. Конечно, опасно — могут поймать. А если не поймают? Испереживаешься потом: мог взять, а побоялся».

ШУТКИ ГРАЖДАНИНА КУДЕЛИНА

«Погода у нас хорошая, ночью минус десять, днем ноль, солнце, и с крыш капает (шучу)», — писал в столицу из далекого сибирского города гражданин Куделин. Он сообщал сводку погоды особе женского пола, сообщал доверительно, и никто, кроме данного адресата по фамилии Аникина, не смог бы оценить эту шутку.

«Не ходи в лес, там сейчас сыро (шутка)», — шутил гражданин Куделин, и она от души смеялась, хотя непосвященного такая фраза вряд ли развеселила бы.

Впрочем, это была их личная переписка, не рассчитанная на посторонних. Ее и хранила-то гражданка Аникина в укромном уголке комода. Во всяком случае, до поры до времени хранила. А потом вынуждена была отнести письма гражданина Куделина в народный суд. Там их, включив в опись документов, подшили в папку, озаглавленную «Дело № 25620». Шаг этот ей пришлось сделать в интересах третьего лица — гражданки Аленки (вес 2800 гр., длина 48 см), появившейся, как вы догадываетесь, на свет не столько в результате переписки двух любящих сердец, сколько в результате того, что гражданин Куделин проводил свои длительные отпуска, а также частые командировки в Москве.

Аленку он за дочь не признал.

— Не моя девочка! — заявил он суду. — Маловаты габариты. Моя, пожалуй, родилась бы покрупнее. Да и не было у меня, честно сказать, ничего общего с истицей. Я всего-навсего снимал у нее жилплощадь во время отпуска и командировок. В Москве трудно с гостиницами. Наши отношения были отношениями администратора гостиницы с постояльцем.

— Но с администратором не обязательно идти в загс и оставлять там заявление о регистрации брака, — возразил суд. — А вы сделали это.

— Шутка, всего лишь шутка! Если вы заметили, я склонен к шуткам. И вообще я отсутствовал в Москве в исчисленную медиками вторую декаду августа, когда мое присутствие было необходимо, чтобы стать папашей спорного младенца. Я был в Ереване.

— А соседи по квартире видели вас именно тогда. Вы пекли пирог, пользовались ванной, разговаривали по телефону, ваше проживание учтено при расчете за пользование электроэнергией.