Украденное ожерелье

– Что? – спросил граф, сильно нахмуривая брови. – Кто хочет отдать тебя за какого-то Дутрлеза? Нечего сказать, прекрасное имя для дочери графа де ля Кальпренеда! Надеюсь, что ты не думаешь о нем, Арлета!

– Нет, папа… – ответила бледная как полотно молодая девушка, – простите… Я подумала, мне показалось…

– Как ты могла подумать, что я собирался отдать тебя за человека, хоть и принятого в нашем кругу, но не принадлежащего к нему по рождению? Я заговорил об Дутрлезе только потому, что он знает моего жениха и даже очень с ним дружен. Ты и теперь не догадываешься?

– Нет, папа.

– Помнишь концерт, на котором мы были нынешним летом на Елисейских полях?

– Да, помню! – живо воскликнула Арлета.

– А помнишь того молодого человека, который был там вместе с Дутрлезом? Я еще разговорился с ним, пока ты беседовала о музыке с нашим соседом, и друг его мне очень понравился. Он носит одно из древнейших имен Нормандии. Куртомеры были известны со времен Вильгельма Завоевателя.

– Теперь припоминаю, – грустно сказала Арлета, – он родственник маркизы де Вервень.

– Ее родной племянник и любимец, она мне его очень хвалила, и я не раз встречал его у маркизы, моей старой подруги, мнением которой, как ты знаешь, я очень дорожу. Жак де Куртомер прослужил двенадцать лет в военном флоте, и прослужил с честью. Он вышел в отставку, чтобы повеселиться в Париже, но веселая жизнь холостяка уже начинает надоедать ему, как сказывала мне маркиза, и если б он встретил девушку, подходящую ему по своему положению в свете, которая бы ему понравилась, он не прочь жениться. Маркиза же находит, что ты очень подходящая для него партия.

– Но я не могла ему понравиться… Он совсем меня не знает, ни разу, кажется, не говорил со мной.

– Он очень застенчив. Но он говорил о тебе с маркизой, и мы знаем, что ты ему нравишься. Если ты не прочь с ним познакомиться, устроить это будет очень легко.

– Я во всем готова повиноваться вам, папа… Но…

– То есть ты не желаешь видеть Куртомера?

– Я желаю никогда не расставаться с вами, – очень тихо проговорила Арлета.

Граф сделал нетерпеливое движение плечами.

– Ты отвечаешь как ребенок, – сказал он после минутного молчания, – а между тем по годам ты уже не дитя. Выслушай же меня со всем вниманием и прежде всего пойми, что я ни в коем случае не потребую, чтобы ты вышла за того, кто нравится мне, а не тебе. Я вмешаюсь в твой выбор только тогда, если он будет недостоин моей дочери, а этого, конечно, никогда не случится. Ты, я уверен, понимаешь так же хорошо, как и я, что мадемуазель де ля Кальпренед может выйти замуж не иначе как за человека, равного себе по рождению, воспитанию и душевным качествам. Прибавлю, что я не давал слова за тебя и даже не стал бы говорить тебе о моих планах, если б оскорбительное предложение этого самозваного барона не напомнило мне вдруг, что я могу умереть и оставить тебя без состояния и защитника.

– Умереть! Вы думаете о смерти, папа! – воскликнула Арлета, собираясь броситься к отцу на шею, но граф ласково остановил ее и продолжал с улыбкой:

– Успокойся, дитя мое, я совсем не думаю о ней и даже надеюсь прожить столько, чтобы видеть тебя счастливой, но меня не может не беспокоить мысль о твоем беспомощном положении в случае моей смерти. На брата твоего, к несчастью, я не могу положиться. Не защищай его, мое мнение о нем составлено, и никто не может изменить его, кроме самого Жюльена. Я считаю нужным сообщить тебе о нашем настоящем положении. Большая часть моего состояния уже поглощена неудачными предприятиями, остальная положена в одно дело, от которого я ожидаю верного обогащения, но пока оно не приведено к концу, наши средства более чем ограничены. Ты сама должна понимать это по образу жизни, который мы ведем в последнее время.

– Клянусь вам, папа, что я им вполне довольна и не жалуюсь на него.

– Вижу, дитя мое, что ты безропотно переносишь все лишения, и ценю это, но тем более желаю избавить тебя от них как можно скорее, а в этом больше всего мне может помочь избранный для тебя жених.

– Жак де Куpтoмер?

– Да, он опытный моряк, и его познания должны помочь нам в деле, от которого зависит вся наша будущность. Я не говорил тебе еще, на какое предприятие я употребил мои последние капиталы; знай же, что я приобрел на них в собственность затонувшее судно.

Лицо Арлеты выразило недоумение. Как ни мало понимала она в спекуляциях, но эта последняя казалась ей до того странной, что она подумала, не шутит ли отец.

– Спешу прибавить, – продолжал граф, улыбаясь ее недоумению, – что груз этого судна состоял из бочек с золотом. Теперь эти бочки по праву мои, надо только извлечь их со дна морского. В этом и состоит главная суть моего предприятия, ввиду которого опытность и специальные познания моряка особенно драгоценны для меня. Я открыл тебе очень важную тайну, помни, что никто, даже твой брат, не должен знать о ней. Надеюсь, что теперь для тебя ясна одна из причин, почему я желаю твоего брака с Куртомером.

В этот раз Арлета решилась высказаться откровенно.