Украду твою жизнь

Прижимаю этот чёртов пакетик с медикаментами к груди, будто он способен защитить моё сердечко. Демон-искуситель! И это сердце бухает в груди. Громко-громко.

Мы выходим из госпиталя, попадая под палящее солнце. У входа ждут два тонированных джипа. В одном, должно быть, ехали мы. А во втором та пара людей Якуба, что рядом с ним. Вся охрана…

Если Сабуров где-то поблизости, от них и мокрого места не останется. Я вдруг в полной мере поняла, насколько Якуб рисковал. Но как он допустил подобное? Почему приехал сюда один?

Якуб что-то говорит своему брату не на русском. Тот недовольно отклеивается от автомобиля и уходит ко второй машине. Ямадаев усаживает меня на переднее пассажирское сиденье и сам садится за руль.

Подозревала, что мы возвращались обратно. В его дом. Он гнал автомобиль, но неожиданно, после короткого входящего звонка, остановил машину. Сидел некоторое время, сжимая руль. Напряжение в салоне потрескивало. Я видела, как вздулись вены на мощных запястьях.

А затем он просто протянул ко мне руки и перетащил к себе на колени. Отвернулась от него, стараясь не думать о том, как моё тело откликается на его близость. Упрямо зацепилась взглядом за сухой, безжизненный пейзаж за окном. А сама ощущаю, как он рассматривает меня. И каждую чёрточку, по которой скользит его взгляд, обжигает.

Вздрогнула так, будто через меня прошёл электрический ток, когда Якуб коснулся моего острого подбородка. Провел по нему пальцами. Судорожно вдохнула и задышала чаще, не понимая, как унять чувства.

– Думал, поломал, сломал его любимую игрушку, – говорит задумчиво, словно произнося мысли вслух. Проводит костяшками пальцев ниже к шее, по тонким ключицам.

Месть. В каждом поступке только она.

После проявленной нежности неожиданно грубо обхватывает мою челюсть широкой пятернёй, разворачивая к себе.

– На меня смотри, – приказывает сквозь сжатые зубы.

С ненавистью в глазах исполняю команду.

От его взгляда буквально шарахаюсь. Горячий. Испепеляющий. Сглатываю испуганно слюну, не понимая, что им движет.

Его пальцы перемещаются на мой затылок. До боли стягивает в кулак мои волосы, заставляя откинуть голову назад. Не давая вырваться. Рыпнуться в сторону. Губы накрывают мои. И я тут же задыхаюсь.

Глава 39

Мне хотелось бы немедленно притвориться мёртвой. Не реагировать на него. Но… меня будто затягивает в водоворот чувств. Словно под гипнозом, теряясь под давлением чужой воли, я отвечаю на поцелуй. Без раздумий. Мгновенно льну к нему всем телом. Подаюсь вперёд, обхватывая ладошками его колючие щёки. Касаюсь горячей кожи подушечками пальцев, запускаю руку в густые тёмные волосы. Мягкие. Окунаясь в его запах.

Язык скользит по моему. Якуб тут же отстраняется, кусает губы. До боли, почти до крови. Алчно и жадно. Ощущаю, как его пальцы, царапая нежную кожу бёдер, пробираются под подол платья. Гладят. Сжимают. Заставляют теснее прижаться.

Я дышу через раз. Задыхаясь в охватившем возбуждении. Отчётливо понимая причину его поведения. Муж сестры где-то рядом. Ямадаеву грозит опасность. Возможно, смертельная. Но вместо того, чтобы выкинуть меня на обочину и уехать куда подальше, он залезает в мои трусики.

Отстраняется от губ. Обдаёт дыханием тонкую кожу на шее. Кусает, словно вампир в попытке напиться крови. Оставляя после себя метку. Засос.

Привычно грубый, но в то же время какой-то другой. Возбуждённый спешкой. Опасностью. Коротким промежутком времени, отведённым на близость.

От прикосновения его пальцев к пылающей промежности я вздрагиваю. Понимаю, что слишком рано. Нужно подождать. Будет больно. Но всё же… хочу его. Снова. Он ласкает меня, умело прикасаясь к тугой, наполняющейся кровью горошинке. Возбуждая, вознося до небес.

Теперь там, внизу, в трусиках, всё сосредоточение моих чувств. Я прикрываю глаза. Совершаю характерные покачивания бёдрами. Будто танцую на его пальцах. Ничего не могу с этим поделать.

Тело само определяет, как ему себя вести. Как двигаться.

Недоумённо наблюдаю, как он расправляется с пряжкой ремня, добирается до джинсов и вызволяет член. Выдыхаю, шокированная своим поведением. Я ведь даже не думаю сопротивляться ему. Сама хочу оторвать последний кусочек.

Смотрю на красивый, возбуждённый, увитый венами орган. И точно помню, какой он на вкус, на запах. Какая нежная у него плоть. Как она скользит по языку. Сглатываю слюну, ощущая жажду и голод.

Якуб молчит. Не даёт каких-либо указаний. Всё делает сам. Его действия настолько отточены, будто он частенько занимался сексом в машине. От этой мысли в груди возникает неприятное покалывание.

Притягивает ближе к себе за бёдра, отодвигая в сторону трусики. Не спрашивает, хочу ли я секса. Но боюсь, что читает ответ в моих глазах.

О чём он думает? О том, что жена его врага согласна вот так легко отдаться ему в машине, когда её суженый где-то поблизости?