Украду твою жизнь

А я вздрагиваю от дрожи, пробежавшей по каждому моему позвонку, слыша это невинное прозвище. Потому что оно больше не ассоциируется с сестрой. С детскими воспоминаниями.

С ним. Только с ним. И с сексом. Тоже с ним.

Передёргиваю плечами, ощущая скованность в теле. Пытаясь взять себя в руки.

– Охрана сообщила, что благополучно довезла тебя до места назначения. Мы улетели в Италию. Я всё ждала, когда ты позвонишь. Несколько дней хотела подождать, не отвлекать тебя. Но ты снилась мне, представляешь? А я в толк не могла взять, что со мной творится. Пеняла на беременность, думала, гормоны шалят. Ревела, а сама не понимала отчего. Поговорить с тобой хотела, а когда набирала, постоянно попадала на отбойные гудки. Всё прокляла, пока там находилась. Парень твой этот влюблённый говорить со мной не хотел. Трубки обиженно бросал. А когда ответил, всё же признался, что ты его кинула. И тогда до меня дошло, что случилось страшное. Вылетели из Италии. Рат пустил по следу своих ищеек, но сразу предупредил, что, скорее всего, Ямадаев активизировался. В доме нашла твои вещи, заботливо оставленные охраной в гараже. С твоим загранпаспортом.

Слушала с замиранием сердца.

– Когда вы поняли, что я у него, Рат же должен был с ним связаться?

Задаю вопрос, а у самой кровь в жилах стынет.

– Он пытался. И это показалось очень странным. Мы всё ждали, что Ямадаев сам выставит требования. Хоть какие-то. Но он упорно не выходил на связь.

Прикидываю в уме, когда Сабуров пробовал пойти на контакт со своим врагом. Судя по словам сестры, день на четвёртый моего заточения.

Я судорожно пытаюсь понять, как так. Почему Якуб не сообщил Ратмиру, что у него в плену его жена? Чтобы тот страдал, мучился, представлял их вместе. В качестве любовников. Во всех мыслимых и немыслимых позах.

Ведь он именно этого и добивался. Удивился, конечно, что Сабуров не сразу приступил к поискам. Что объяснялось бы натянутыми отношениями между супругами. С кем не бывает. Но мужчины, подобные мужу моей сестры, даже не любя жену, не отдали бы её в руки другого мужчины. Живой.

Почему. Он. Молчал.

– То, что он хотел украсть именно меня, мы сразу поняли. Через мою сестру смысла нам мстить не имелось. Да и сомнительно, чтобы он был в курсе твоего существования. Рат сделал всё, чтобы о моём прошлом никто не знал. Но я побоялась сообщать Ямадаеву правду. Чёрт знает, что в голове этого дьявола творилось. Несколько дней у нас ушло, чтобы понять, где он вообще находится. Вариантов, куда он мог тебя увезти, имелось множество. Он словно специально оставлял хлебные крошки, чтобы запутать нас.

– И как нашли? – глухо интересуюсь.

Лицо сестры бледное. Лишённое красок. Я ощущаю, как ей не по себе оттого, что приходится поднимать воспоминания на поверхность. Как её выворачивает от них наизнанку. А мне хочется её защитить даже от этой боли. По мне. Обнять и забрать горькие ощущения.

– Определили место, когда, по нашим данным, один из его партнёров был убит. Вот так. Нашли труп прямо на дороге. Он даже не потрудился замести следы. Там везде его люди. Ощущал, должно быть, себя полностью безнаказанным.

Я вдруг понимаю, что речь идёт о том самом сутенёре, пожелавшем попользоваться мной прямо на трассе. С лёгкой руки Якуба. Который меня же от него и спас. Пустив пулю ему в лоб.

Мне становится не по себе от этого замечания. Я лишь приблизительно понимала, с кем свела меня жизнь. Но слова сестры заставили бояться его даже на расстоянии. Так, как не боялась, находясь рядом. И видимо, очень зря. Знание порождает боль.

– Рат слышал о том, что у них состоится общий сбор. Все приближённые к семье Ямадаевых должны были крутиться где-то рядом. У них картель. Конечно же, нелегальный.

Сглатываю слюну, вспоминая тот вечер. Танец. Ночь, проведённую в попытке найти себе угол для сна. И свой страх.

Лишь сейчас, когда я оказалась в безопасности, до меня вдруг доходит, какой ад я пережила. Находясь в заточении у человека, которому ничего не стоило меня убить. Более того, он бы даже не понёс за это наказание. По крайней мере перед судом.

Тогда только желание выжить позволяло мне не раскиснуть, не растеряться и не валяться в луже из собственных слёз, ожидая спасения и моля Ямадаева о милосердии.

Но в то же время рядом с Якубом я совсем себя не узнавала, он пробуждал во мне новые чувства и открывал новые грани моей натуры. Раньше я считала себя куда слабее. Не такая, как сестра. Однако… всё оказалось иначе.

– Но я одного не понимаю: если охрана доставила тебя к месту назначения, как его люди до тебя добрались? – спрашивает сестра.

Именно воспоминания об этом моменте являлись для меня болезненной брешью в воспоминаниях.