Украсть богача

– Круто, – ответил он и добавил много чего – о детстве, о СДВГ, о том, как его травили в школе, какие его родители нарциссы: в общем, грустно, конечно. Но мне были нужны деньги, ну, может, еще джинсы и жена, рано или поздно.

Я помирился с ним. Пообещал, мол, ответишь на мои вопросы о том, что именно тебе рассказывали учителя о голландской болезни[70] и провалах рынка – и больше никогда меня не увидишь.

* * *

И вот настал день первого экзамена. Жарче погребального костра. Я взмок сильнее, чем в купе третьего класса. В такие дни всерьез подозреваешь, что все пламя ада изверглось на Дели.

По пути на экзамен я проходил мимо кирпичных домов, вечно обклеенных предвыборными плакатами, словно выборы растянулись на год. Проходил мимо парочек в парке, прячущихся под куртками, чтобы неприлично целоваться с языком, как фиранги[71], которых они видели в западных фильмах.

Здание представляло собой уродливую социалистическую постройку шестидесятых годов, когда Борлоуг[72] избавил нас от голода и в Индии еще были пятилетки[73]. Меня окружали потные, перепуганные юнцы, на несколько лет младше меня, во взгляде – не только страх перед экзаменами, предсмертные записки родителям, мол, вам на меня было плевать, но и мечты об успехе, невообразимом богатстве, чужих краях, где круглый год дожди, все едят вареные овощи и можно постепенно перестать звонить родным и забыть об их существовании.

На входе никого не проверяли. Вообще. Как и говорил Сумит. Зря я ходил к нему, выслушивал оскорбления. Каждый охранник и чиновник поворачивал голову и снова возвращался к Фейсбуку – рассматривал странички тех, кто травил его в школе. Никто даже не взглянул на мой поддельный экзаменационный билет, на парня по имени Рудракш Саксена с моим лицом. Зачем лишний раз усложнять себе жизнь.

Помню свой первый Всеиндийский экзамен.

Как же мне было страшно в тот первый раз.

Теперь? Теперь просто скучно.

Экзамен начался легко.

Детишки вокруг меня шмыгали носами, пряча слезы, – жертвы зубрежки и тяжелой родительской доли. Все их мечты псу под хвост, годы упорной работы пойдут прахом.

А у меня был всего один месяц.

И чего я добился!

Пиздюшонок Руди собирался поступать на экономиста, и знания в моей голове теснились сильнее, чем семья с тремя детьми на одном мопеде: годовая программа графиков, уравнений, кривых, исчислений и функций спроса.

В первый день подготовки я заставил микроэкономику служить мне. На второй – велел расступиться водам[74] счетов домашних хозяйств[75]. На шестой день велел уравнению Блэка – Шоулза

[76] плясать предо мною и отдал кривую доходности[77] на посмеяние народам[78].

Первой я сдавал математику. Полтора часа вопросов с готовыми вариантами ответов. Дети вокруг меня плакали навзрыд – понимали, что им крышка. Я и ухом не повел. Я обеспечу парню будущее. И получу деньги.

Потом день за днем сдавал оставшиеся экзамены. Американцы сдают свой жалкий SAT[79] за один день. В Индии лучше. Пять дней – пять экзаменов, пусть дети поймут, что жизнь – неумолимая вереница ужасов.

Я сдал последний, экономику, и забыл об экзаменах до следующего года и нового клиента. Через месяц Саксены узнают общие результаты. Ни проблем, ни волнений.

Я и не думал, что сдам так хорошо. В первую тысячу попаду, это ясно. Руди будет всем хвастать, что специально учился плохо, дабы не привлекать к себе внимания. Вполне в его духе: он был мастер выдумывать небылицы и нести чушь – до того, как ему вломили по первое число.

После экзамена я вышел в коридор, посмотрел на детишек вокруг меня: одни валялись на полу, другие обнимались с колоннами, как родственники жертв железнодорожной катастрофы. Меня все это уже не интересовало. Через месяц будут результаты. Через месяц придут деньги. Через месяц я смогу переключиться на другую работу.

* * *

День, когда моя жизнь изменилась, начался как обычно. Я держался спокойно, ни с кем особо не откровенничал. Сумит слал в вотсапе шутки про парики, но я понимал, что его задело. У него по пятнадцать учеников зараз, так что приходится нанимать для сдачи экзаменов кого-нибудь из типичной его мешанины наркоманов, ребят, которых выгнали из школы, парней, которые сбежали из дома, от нищеты, договорного рабства и приставаний, и не сумели найти иной постоянной работы, кроме как у этого мошенника. Сумит не упускал ни единого шанса, хватался за любые задачи. Помогал детям политиков и гангстеров, сулил им золотые горы. И если хотя бы один из них завалит экзамен, этот камина[80] окажется по уши в дерьме.

Я должен был узнать результаты после полудня, когда их пришлют Саксена. Они позвонят мне и, что гораздо важнее, перечислят деньги.

Полдень пришел, полдень прошел. Ни звонка. Ничего.

Я отправился пообедать, как делаю всегда, когда мне нечем заняться. В любимую забегаловку с южноиндийской кухней, где воняло хлоркой и куркумой.

Результаты уже наверняка объявили. Вокруг меня целые семьи отмечали окончание экзаменов, вешали детям на шею гирлянды цветов, набивали им рты доса[81]. Чем занимаются Саксена? Неужто решили меня кинуть?