Уловка-22

From General Peckem's office on the mainland came prolix bulletins each day headed by such cheery homilies as	С Большой земли, из штаба генерала Пеккема, каждый день поступали многословные бюллетени под бодрыми, вдохновляющими и мобилизующими заголовками, как, например:
'Procrastination is the Thief of Time' and 'Cleanliness is Next to Godliness.'	"Боритесь с волокитой - расхитительницей времени!" или "Боритесь за чистоту - бог чистоту любит!"
General Peckem's communications about cleanliness and procrastination made Major Major feel like a filthy procrastinator, and he always got those out of the way as quickly as he could.	Призывы генерала Пеккема блюсти чистоту и бороться с волокитой вдохновляли майора Майора: он без всякой волокиты расписывался на этих призывах и очищал от них стол как можно быстрее.
The only official documents that interested him were those occasional ones pertaining to the unfortunate second lieutenant who had been killed on the mission over Orvieto less than two hours after he arrived on Pianosa and whose partly unpacked belongings were still in Yossarian's tent.	Внимание майора Майора задерживалось лишь на документах, касающихся несчастного лейтенанта, который погиб во время налета на Орвьетто менее чем через два часа после своего прибытия в часть. Вещи его, не полностью распакованные, до сих пор валялись в палатке Йоссариана.
Since the unfortunate lieutenant had reported to the operations tent instead of to the orderly room, Sergeant Towser had decided that it would be safest to report him as never having reported to the squadron at all, and the occasional documents relating to him dealt with the fact that he seemed to have vanished into thin air, which, in one way, was exactly what did happen to him.	Поскольку несчастный лейтенант доложил о своем прибытии не дежурному по части, а в оперативном отделении, сержант Таусер решил, что спокойней будет на все запросы о нем отвечать, что вышеозначенный лейтенант в эскадрилью вообще не прибывал. Из скудной переписки по этому поводу возникало впечатление, будто лейтенант бесследно растворился в прозрачной синеве, что, кстати, некоторым образом соответствовало действительности.
In the long run, Major Major was grateful for the official documents that came to his desk, for sitting in his office signing them all day long was a lot better than sitting in his office all day long not signing them.	В конечном счете майор Майор был даже доволен, что ему приносят на подпись разные официальные бумаги: сидеть с утра до вечера за письменным столом и подмахивать бумаги куда приятнее, чем сидеть с утра до вечера за письменным столом и не подмахивать бумаг.
They gave him something to do.	Как-никак, а все-таки работа...
Inevitably, every document he signed came back with a fresh page added for a new signature by him after intervals of from two to ten days.	Но не позднее чем в десятидневный срок с фатальной неизбежностью все подписанные им документы приходили обратно с подколотой чистой страничкой для новой подписи.
They were always much thicker than formerly, for in between the sheet bearing his last endorsement and the sheet added for his new endorsement were the sheets bearing the most recent endorsements of all the other officers in scattered locations who were also occupied in signing their names to that same official document.	Документы возвращались заметно пополневшими, потому что между листком, ранее завизированным майором Майором, и чистым листком, предназначенным для его новой визы, помещалась пачечка листков с наисвежайшими подписями офицеров всех частей, разбросанных вокруг Пьяносы: подобно майору Майору, они, не покладая рук, визировали одни и те же бумажонки.