Улыбка гусара

– Как это не предусматриваю! – возмутился я. – Да он у меня ТАКОЙ смертью умрет, что потом еще три поколение с ужасом вспоминать его муки будут, а у любого, кто только подумает о том, чтобы повторить эти «подвиги» будет рефлекторное недержание мочи приключаться! Я не я буду, если после его смерти все нынешние маньяки не прекратят свои проделки, и не забьются в самые глубокие норы, дрожа от страха и мечтая только о том, чтобы их миновала чаша сия. Он у меня перед смертью не одну неделю вопить будет, и ад для него мечтой всей жизни окажется!

– Вот-вот, я об этом же! – неожиданно поддержала меня готесса. – Умрет-то он страшно, я в твоих талантах не сомневаюсь, да только, что в том толку? О том, как люди вообще узнают, за что он наказан, ты продумал? Ведь на первый взгляд получится, что ты просто жестоко и беспричинно убил почтенного человека. Пока даже мы не знаем, кто есть маньяк. Так что после этой казни людям и в голову не придет, что это наказание, а не просто жестокая и бесцельная расправа.

– Да? – я призадумался.

Действительно ведь, мне эта мысль и в голову не приходила.

– И что ты предлагаешь?

– Все просто. Отдай его нашим друзьям – она кивнула в сторону Владимира с Александром, – в живом и относительно целом состоянии. Пускай доведут его до суда, там осудят, огласят доказательства его вины, – уверена, что процесс будет громким, и наверняка будет освещаться в прессе, ну а после этого ты и устроишь для него разом и «Варфоломеевскую ночь», и «Утро стрелецкой казни». Что-то мне подсказывает, что особых проблем проникновение в тюрьму для тебя не составит.

– Да не составит, конечно, – я призадумался, отметив, с каким уважением стали смотреть на готессу Александр с Владимиром. А ведь и впрямь, умная девочка…

– Что ж… – Я пожал плечами. – Видимо ты права. Придется отложить окончательную расправу… По крайней мере до суда.

На этих словах Владимир облегченно выдохнул.

– Однако для начала, маньяка поймать следует – добавил я, чтобы мои спутники окончательно не расслаблялись.

Ведя такую беседу, мы поднимались по неширокой лестнице. Правда, вначале Элен хотела поехать на лифте, однако наши спутники в голос запротестовали против такого предложения, утверждая, что лифт легко заблокировать, и останемся мы там, как птицы в маленькой клетке. Ну что ж, они профессионалы, им виднее.

Второй этаж, третий… восьмой. Тут! Кость мертвой жертвы задергалась вовсе уж энергично, и казалось, хотела сама устремиться вперед.

– Вот мы и пришли. Здесь наш маньяк, видите, как амулет дергается? – я выставил косточку на всеобщее обозрение.

– Так что мы медлим? – Элен казалось пританцовывала от нетерпения.

– Подожди, ма шери, тут вроде бы месье Вальдемар желает что-то сказать. Не так ли? – я обратил внимание на мрачную физиономию прокурорского работника.

– Желаю. Судя по табличке, и сердитым взглядам во-он того охранника перед дверью, на которого вы почему-то дружно не обратили внимания, на этом этаже находятся кабинеты высокого начальства. Допускаю, что вам на это глубоко фиолетово, о чем говорит выражение вашего лица. Однако, если мы вломимся сюда, без постановления прокурора, ордера на арест, да о чем я говорю – вообще без каких-либо бумаг, – то ни о каком суде над маньяком вообще и речи идти не будет! Адвокаты прицепятся к нарушению процедуры – и все… хоть завали потом суд доказательствами! Даже если мы им прямо покажем, как он жертву разделывает – все равно выпустить придется. Нарушение процедуры!

– Ну что ж…

Против ожидания Владимира, его пассаж меня ничуть не расстроил. Каюсь, никогда не любил связываться с бумагами и чиновничьей волокитой.

– Значит, возвращаемся к плану один. Я просто прикончу эту сволочь, ну а потом уже вы найдете доказательства его вины. Если надо, могу поднять его в виде зомби – он вам сам и признательное письмо подпишет, и куда трупы стаскивал поведает…

Владимир казалось ошалел от такого предложения, а Алекс лишь хмыкнул, и покосился в мою сторону с заинтересованным блеском в глазах.

– Что же касается охранника… – я посмотрел на свое левое плечо, но там, к моему изумлению, знакомого любителя коньячных ванн не обнаружилось.

– Чума… – позвал я тихонько.

Нет ответа.

– Чума!!! – на этот раз я не стеснялся, вложив в зов некоторую долю магической силы. Охранник начал привставать со своего места, видимо намереваясь указать мне на недопустимость такого поведения, да так и остался, в полуприсяде, с расширившимися от изумления глазами.

– Я здесь, хозяин!

Вверх по лестнице рывками поднимался огромный шлакоблок. Поднимался, разумеется, не просто так, а транспортируемый пыхтящим от натуги бесенком, пребывающим в невидимом состоянии. Без подпитки моей магической энергией, сил у Чумы едва-едва хватало, чтобы тащить столь превышающий его размерами объект, но он старался изо всех силенок, отчаянно трепеща недоразвитыми крылышками.

– Вот, принес. Этот не сломается! – при этих словах беса, шлакоблок наконец преодолел лестницу, взлетел под потолок над самой головой охранника и рухнул вниз.