Улыбка гусара

Удар я успел смягчить лишь в самый последний момент. Смысла убивать честного служаку, всего лишь исполняющего свой долг я не видел, а падение такого «кирпича» вряд ли бы выдержала даже самая дубовая голова. Бессознательный охранник вновь опустился на свой стул.

– А я так старался, хозяин… – печально произнес Чума, вновь примериваясь к шлакоблоку.

– Отставить паденье тяжестей, – приказал я ему, и обернулся к молча наблюдающим эту сценку соратникам, кивком показав на замершее на стуле тело. – Как видите, охрана дает добро.

Распахивая межэтажные двери, за которыми виднелся длинный коридор, я сделал приглашающий жест.

– Прошу.

– П-послушайте. – Владимир слегка заикался, но голос, тем не менее, звучал вполне твердо. – Кто это? – он кивком указал на моего маленького помощника. – Что это за гипноз такой, что может таскать кирпичи и шлакоблоки, а потом бросать их на головы людей? Вообще, вы кто?

– О, дошло, наконец.

Я улыбнулся, в очередной раз обнажая клыки, но как и в прошлые разы, Владимир не обратил на это ровным счетом никакого внимания, лишь поморщился, пробормотав что-то о достижениях современной стоматологии.

– Разумеется, никакой это не гипноз. Позвольте вам представить моего фамильяра-помощника: Чума, бес обыкновенный, рода кладбищенского. Характер имеет склочный, легковоспламеняющийся, склонен к злым шуткам за чужой счет, как и вообще все представители его рода, так что рекомендую быть поосторожней. На язык остер, как в прямом (тут Чума и впрямь вывалил свой длинный, остроконечный язык), так и в переносном смысле.

– Хозяин! Дай я скажу! – вмешался сам бесенок. – Надоел он уже, хуже горькой редьки, меня гипнозом обзывать. Сам ты галлюцинация некачественная! – не дожидаясь моего позволения обратился он к Владимиру. – А если еще будешь обзываться, я на тебя тоже что-нибудь тяжелое уроню! – пообещал он работнику прокуратуры, приземляясь на мое плечо, и бросая мечтательные взгляды на вожделенный шлакоблок. – И вообще, надоело в невидимом спектре сидеть! Хозяин, ну позволь хотя бы пока проявленным остаться, – заныл он мне в ухо.

– Граф, а может он пока превратится во что-то более привычное для простых людей? – критически посмотрев на Чуму, предложила готесса. – Ты вроде говорил, что его тело не тело вовсе, а так… что-то непостоянное и переменчивое.

А ведь вариант. Бесы при нужде вполне могут на некоторое время превращаться во что-то другое, хотя и не очень любят подобные процедуры. Нет, физических неудобств это им никаких не доставляет, просто каждый бес считает свое тело настолько прекрасным, что сама идея о его изменении, пусть временном, вызывает у них острый приступ отвращения.

Однако ж, если Чуме так хочется сохранять видимость… Ну не к лицу мне как-то столь явно сообщать каждому встречному и поперечному о своей принадлежности к мистическим кругам, таская на левом плече вполне проявленного беса. Но и в невидимости его постоянно держать, тоже решение не из лучших. Так что пусть превращается.

Осталось решить, во что? Итак, в кого же лучше всего может трансформироваться, этот мелкий, черный и вредный образчик своего племени? Ну конечно!

– Давай, превращайся-ка ты в ворона и устраивайся у меня на плече.

– А я каркать не умею…

– Значит будешь просто громко и противно орать. Да и вообще, как только начнется, вернешься в исходно-естественное обличье.

Бес окутался туманной дымкой и вот уже не бес, а полноценный ворон устраивается на плече, ворча что-то совсем уж похабное.

Внезапно птица издала и вовсе уж неприличный звук, и резко уменьшилась в размерах. Ворон? Гм. Кажется, я переоценил возможности беса к наращиванию массы. Теперь уже даже не ворона, а так, крупный грач, не более того. Впрочем, так пожалуй даже лучше будет. Уж больно крупные птицы эти вороны, как оказалось. Тягать на своем плече столь крупную тварь – удовольствие весьма ниже среднего.

Однако…

Я прислушался к изрыгаемым грачом проклятиям. Похоже, невозможность принять подходящий и прославленный облик весьма задела моего фамильяра. Да уж, Чума в таком настроении особо опасен для всех, кто только попадется на его пути, и о ком я его персонально не предупрежу – «Не трогать!» Ну и ладно. В конце концов, мы к маньяку идем, а не в детский садик. Вот придем, и пускай отрывается. Мешать не буду.

– Ладно, двинулись… – скомандовал я, убедившись, что все пертурбации завершены. – Тут он, маньячья душонка!

* * *

В коридоре было пусто, практически ни души. Вымерли тут все что ли, подобно древним ящерам или просто попрятались за дверями? Странно… Меня тут еще не было, так что вымирать им вроде рановато было… Значит, второй вариант, тут и гадать не нужно. Мой костяной «путеводитель» четко указывал направление и явственно сигнализировал о том, что мы находимся совсем рядом. Ага… Дверь, причем не в маленькую комнату, а в весьма обширный зал, в коем сейчас находится большое количество людей, и среди них любитель убивать детей особо извращенным образом.