Улыбочку, капитан Бойко!

Лекс издевался как мог. Теперь «самый лучший кофе» получал не «красивый» или «смелый» капитан, а «ревнивый», «глупый» или «так себе капитан».

– Он так и сказал – «так себе капитан»! При всей очереди! – возмущался Чимкин на очередном обеде.

– Да-да, я слышал, – мысли Бойко были заняты делом, в котором снова все шло наперекосяк, и выговором от начальства, требующего результаты «сегодня, хотя надо было вчера».

– И что мне делать?

– Поговорить?

– У нас обоих с этим не очень, как оказалось, – Чимикин поморщился.

– Вы же живете вместе!

– Он молчит и смотрит обиженно, – Павел пожал плечами, – даже сексом занимается как бы с претензией.

Бойко понятия не имел, как это комментировать, да и по-хорошему не хотел вникать. У него голова была забита своими проблемами, а конфликт друзей казался раздутой из ничего фигней, которая не стоила такого внимания. Он чуть было не ляпнул фразу в стиле «скажи спасибо, что твой парень не теряется в лесу и грубит только тебе, а не всем окружающим, да еще и трахается, хотя вы в ссоре»! Все это точно не стоило произносить, как и сравнивать Лекса с Юрой, даже мысленно, потому что во-первых их нельзя было сравнивать, а во-вторых – Юра не был парнем Вадима.

Но сама мысль была, конечно, странная. Их с Юрой союз, впрочем, тоже был странный – они не жили как соседи: соседи не спят в одной кровати под одним одеялом. При этом любовниками они определенно не были тоже, поскольку тайная дрочка по утрам за связь не считается. Это случилось только два раза, но Вадиму все равно было стыдно. Он дал себе слово, что, как только разберется со своим сложным делом, обязательно найдет какое-то утешение на стороне на один, а лучше – на парочку раз, чтобы наверняка. Дрочить на Юру ему не хотелось – это было стыдно и как-то нечестно. Каким бы Юрец ни был, он оставался ему почти родственником и сам наверняка воспринимал Вадима как старшего брата. И не заслуживал этого передергивания исподтишка.

Справляться с постыдными желаниями отлично помогала работа. Всю неделю Вадим приходил домой под ночь и, слушая вполуха Юрины рассказы, валился на кровать, чтобы немедленно вырубиться. Чем сейчас был увлечен Киселев, он не запоминал.

Это и сыграло роковую роль. Вернувшись домой в пятницу, Бойко, будучи в приподнятом настроении из-за с таким трудом вымученного прогресса в деле, предвкушал хороший вечер с пивом и компанией, однако Юры дома не оказалось. Решив, что тот ему не нянька, Вадим завалился на кровать, выпил баночку, посмотрел какой-то скучный фильм, под который скорее дремал. Когда часы перевалили за полночь, он начал волноваться. Юра не появлялся и не давал о себе знать. Зная Киселева, тот мог снова попереть в лес, чего бы очень не хотелось.

Вадим набрал его, но телефон оказался вне зоны доступа. Чертыхнувшись, Вадим проверил, когда тот последний раз был в сети – девять вечера. Дело принимало опасный оборот. Юра все эти дни ночевал только дома, и Вадим не помнил, чтобы тот планировал это менять. Он вообще не помнил, что говорил ему Юра о своих планах! Черт!