Умереть – это не страшно

Он подошел, сел на диван, обнял за плечи, притянул к себе:

— Перестань. Слышишь? Перестань хорохориться. Мы теперь вместе, а значит твои проблемы теперь — мои. И станем мы их решать вместе. А холодность моя была скорее адресована не тебе, а твоей Алисе. Что ты собираешься с ней делать? Помещать в лечебницу? Скажу сразу — денег на европейскую клинику для наркоманов у меня нет. Это очень дорого, и как показывает практика — не эффективно. У мое го хорошего знакомого сын — наркоман. Что он с ним ни делал, но как только парень оказывался вне стен очередной дорогостоящей клиники — срывался на раз. В России практики излечения пока не существует, насколько мне известно. Каждый выживает, как может. Выход один: уехать в другой город, где нет никакой гарантии, что там все не возобновится, потому что в крупных городах хорошо налаженная сеть наркопритонов и сбыта наркотиков. Такова нынешняя действительность. Если уедем из Москвы, я потеряю с трудом налаженный бизнес, а раскрутиться с нуля на новом месте я не в состоянии. Ведь кроме начального капитала необходимы крепкие связи, как с чиновниками, так и с преступным миром, иначе — конкуренты схрумкают за милую душу!

Игорь помолчал, а потом продолжил:

— Дела на моей фирме сейчас идут не так хорошо, как ты думаешь, из-за развода и непременного дележа совместной фирмы, которую мне помогал раскрутить когда-то прежний тесть. Он потребовал возврата капитала. Это справедливо, поэтому я отдал ему все вложенное с процентами. Уверяю тебя — это временные финансовые трудности: большую часть активов мне удалось удержать, расставшись с недвижимостью. У меня другое предложение: давай сейчас спасать тебя! Да-да! Не сопротивляйся! Не говори: «Нет!» Я вижу, что нужно спасать в первую очередь тебя, родная, и никого больше. Иначе ты погибнешь. Танечка, девочка моя, ты на себя взвалила непосильную ношу. Я предлагаю сначала выдернуть из болота тебя, чтобы ты могла потом помочь кому бы то ни было. Своим родителям, например. Они-то в чем провинились? А потом уже будем думать об Алисе. Ты обратила внимание в самолете, когда мы летели в Италию, стюардесса проводила инструктаж по нештатным ситуациям? Она сказала: «Маску с кислородом надевать сначала маме, а потом — ребенку». В этом заложен глубокий смысл: если мама погибнет — ребенку не спастись. У тебя же одни глаза остались! Тебя и нужно подлечить в первую очередь. Предлагаю лечь в военный госпиталь, в который моя фирма недавно поставляла медицинское оборудование, чтобы тамошние эскулапы подняли тебя на ноги, а потом — мы поженимся. И завтра же ты переезжаешь ко мне в Москву! Это не обсуждается!

Слова не мальчика, но мужа! Неужели нашелся, наконец, мужчина, который возьмет ответственность на себя, а значит — я могу побыть слабой женщиной хотя бы изредка? Игорь прошел проверку на вшивость!

Он прав — я не могу оставаться больше под одной крышей с Алисой. Впервые себя поймала на том, что не хочу ее назвать дочерью. Наверное, в глазах других матерей это выглядит ужасно, недостойно, но я больше не могу так жить.

Я не могу жить в атмосфере ненависти моей дочери!

Или отдать себя на растерзание и поругание наркоманам, давно потерявшим человеческий облик, чтобы Алиса по-прежнему вытирала об меня ноги, чтобы не работала, не училась, воровала деньги? Об этом ли я мечтала, когда ее вынашивала и рожала? Или мне стоит поискать, с кем жить дальше, не видя, как себя губит дочь? К счастью — искать не нужно, потому что Игорь решил приютить меня.