Умные парни (сборник)

Конечно, не надо наводить тень на плетень: уровень финансирования, который получил Курчатовский институт по национальному нанотехнологическому проекту, позволяет реализовывать амбициозные проекты и создавать заманчивые условия. Россия выделила на нанотехнологии средств не меньше, чем ведущие страны. Это первый в новой России опыт масштабной поддержки не отдельной научной организации, а крупного, в масштабах страны, научного проекта. Курчатовский институт и нанотехнологический проект вызывают в ученой среде повсеместную зависть из-за того, дескать, что его лидерам удалось выжать из бюджета крупные средства. Но не лучше ли корить себя за неумение продвигать собственные идеи? Королев, Курчатов, Келдыш не только были выдающимися учеными, но и умели доказывать перспективность своих проектов не всегда грамотным, чего скрывать, руководителям. Поэтому, так мне кажется, нанотехнологии – это не только первый случай, когда на науку выделили большие деньги, но и первый случай, и это важнее, когда ученые не ждали у моря погоды, а сумели заинтересовать власть своими идеями.

«По моему опыту, для молодого ученого очень важна мотивация, – говорит заведующий кафедрой общей физики МГУ и замдиректора Курчатовского института Павел Кашкаров. – Так уж устроен человек, особенно русский, что творческая мотивация в родной стране у него выше, чем за границей. Если создать условия для занятий наукой, никуда ученый из России не уедет. В этом году факультет нанотехнологий МФТИ преобразован в первый в России NBIC-факультет. Преподавание будет вестись на базе Курчатовского института, наш директор Михаил Ковальчук стал деканом факультета. Это безумно интересное направление, и мне жалко, что я не могу опять стать студентом».

Профессор вырос на помойке

Ядром, из которого вырос NBIC-центр, является специализированный источник синхротронного излучения. Это один из самых перспективных инструментов не только для фундаментальных исследований, но и для создания принципиально новых технологий. Таких ускорителей в Европе всего шестнадцать, в Восточной Европе наш – единственный. «Мотаются, бедные», – профессор Кашкаров выразил сочувствие электронам. Они мечутся в кольце диаметром 30 метров со световой скоростью и за счет ускорения, как перезрелая вишня, брызжут электромагнитным излучением во всем спектре – от инфракрасной области до рентгеновской. Излучение собирают десятки чувствительных станций, расставленных, как сторожевые башни, по периметру кольца. На синхротронном источнике в тысячу раз лучше, чем на другом оборудовании, можно изучать атомный состав вещества, тончайшую структуру любых, в том числе биологических, объектов, создавать наноструктуры и вести медицинскую диагностику.

Синхротронный источник – единственный крупный научный комплекс, запущенный в нашей стране за 30 лет. В 1990-х строительство заглохло, и, когда директором ускорителя стал Михаил Ковальчук, здесь царила полная разруха. В 1999 году синхротронный источник был запущен, но с тех пор он значительно расширен и модернизирован. За последние два года рабочие площади вокруг ускорителя расширены в четыре раза, появилось место для новых лабораторий. Важность синхротронного источника такова, что сюда дважды приезжал Владимир Путин – и премьером, и президентом. «Синхротронный источник – штука живая, – важно сообщил Роман Сенин. – Как за девушкой надо ухаживать, так ускоритель надо постоянно перестраивать».

Наталья Груздева тоже работала в Америке – в Корнуэльском университете, мировом лидере по генной инженерии. В NBIC-центре оборудование не хуже – секвенаторы для определения последовательностей ДНК, белковые фабрики по наработке белков для фармацевтики и медицины, аппараты для встраивания чужеродной ДНК в клетки. На моих глазах в замысловатом резервуаре шла бурная расшифровка генома больного раком почек – для изготовления лекарства необходимо собрать внушительную базу данных. Начинала Наталья Груздева путь в биологии своеобразно – школьной учительницей – и считает, что опыт построения отношений с трудными подростками чрезвычайно полезен в научных коллективах. В Корнуэльском университете Наташа увидела столпотворение всех языков и рас и пришла к выводу, что у русских мозги самые лучшие. «Азиаты – трудолюбивые, но креатива у них мало, американцы скупают таланты по всему миру и выжимают идеи», – сделала вывод бывшая учительница. А в России мешает научному прогрессу бюрократия: на Западе, чтобы получить нужный реактив, требуется несколько часов, у нас на элементарное дело гробятся недели. Эти сетования повторяет каждый ученый, имеющий опыт работы на Западе. Будет обидно и глупо, если идею NBIC-центра, который задумано вывести на мировой уровень, погубят вечные российские проблемы. Дьявол, как известно, кроется в деталях – даже в тех проектах, где человек пытается подняться на божественную высоту.