Тасит.
Если хотите узнать беспристрастное мнение, спросите у Санчо.Мигель.
Санчо, если признание в том, что ты крестьянин, стоило бы тебе жизни, признался бы ты?Санчо.
О, мы, простые люди, когда нам позволено высказаться, предпочитаем помолчать.Мигель
Тасит
Санчо.
К примеру, баском или каталонцем?Тасит.
Хоть бы и так.Санчо.
Ах, дон Тасит, думаю, что предпочел бы немедленно умереть в образе сына родной моей провинции, нежели потом всю жизнь подвергаться преследованиям предков, которых я отверг.Мигель.
Стало быть, тебе важна твоя идентичность.Санчо.
Ей богу, не знаю, дон Мигель. Насчет идентичности этой, право слово, никогда не было у меня достаточно средств, чтобы ее поиметь. Но, ежели бы мне ее и предоставили задаром, я бы даже не знал, каким образом прицепить ее к моему мулу.Крестьянин 2.
Сеньоры…Крестьянин 2.
Видя вас в тоске и печали спустившейся ночи, могу ли я предложить вашему вниманию и вашему любопытству никогда не устаревающую и удивительную забаву? Эта чудесная и пророческая книга досталась мне от одного мавра, а ему, в свою очередь, от тюремщика мавританской тюрьмы, в которой автор данной книги, ныне человек уже пожилой, заключен с самых ранних своих лет.Тасит.
Я узнаю тебя!Крестьянин 2.
Навряд ли сеньор мог узнать меня, поскольку никогда прежде мы не встречались. Многим казалось, что они меня узнают…Тасит.
Ты — тот крестьянин, к которому отправилась моя принцесса!Крестьянин 2.
Уж слишком велика была бы милость, если бы сама принцесса или даже просто ее придворная дама отправилась в мое жилище, учитывая, что у меня и жилища никакого нет. Подобно вам, как мне кажется, я вечно странствую, не нарушая, однако, пределов сего полуострова, служащего кораблем как вам, так и мне.Тасит.
Лжешь! Ее похитили как раз по дороге к тебе!Мигель.
Перестаньте!Санчо.
Сеньор рыцарь!Тасит.
Говорю же вам, это он! Гнусный тип, погубивший мою дочь!Мигель.
Да как такое может быть, дон Тасит? Взгляните! Да посмотрите же! Человек этот — пеший, а мы вот уже несколько недель или даже месяцев, как в дороге верхом.Тасит.
Вы правы… У меня голова кружится…Крестьянин 2.
Могу я? Эту книгу…Санчо.
Убирайся-ка ты вместе со своей книгой!Мигель
Крестьянин 2.
«Злоключения Рыцаря Великого Предназначения дона Кихота Доброго».Декорация 5
: камера в тюрьме Аргамазилла дель Альба в 1587 году. На тюфяке угадывается простертое тело замученного пытками Тасита. Он без сознания, лежит лицом к стене, спиною к публике.Входит Сандовал.
Сандовал
Сервантес.
При желании можно назвать это и сном.Сандовал.
Оставьте игру слов, дон Мигель. Я знаю, что он жив.Сервантес.
Разумеется, вам это известно. Вы же шпионите за нами.Сандовал.
Если пташка у тебя в руках, к чему за ней шпионить? Слушаем, о чем вы говорите, — это да. Но мы и всех тут слушаем.Сервантес.
Стало быть, мне нечего вам сказать.Сандовал.
В самых истоках смехотворной вашей прогулки — как там вы ее называли?Сервантес.
Наши блуждания.Сандовал.
Ваших блужданий, пусть будет так. В их истоках лежала книга.Сервантес.
Книга имелась. Да.Сандовал.
И книге этой принадлежала определяющая роль.Сервантес.
Определяющая? О, нет.Сандовал.
Роль, не заслуживающая внимания?Сервантес.
Так я бы тоже не сказал.Сандовал.
А как бы вы сами определили эту роль?Сервантес.
Заключающая.Сандовал.
Вы хотите сказать, что она могла послужить причиной вашего заключения?