Умри, богема!

Да, именно так она теперь обращалась со мной, с человеком, которого раньше уважала, перед которым, честно признаюсь, лебезила, старалась во всем угодить, только бы я взяла ее под свое крылышко и держала при себе, как близкого человека. Я отлично это понимаю. Находясь рядом со мной или даже живя вместе со мной в моей квартире, Тряпкина чувствовала себя защищенной, что бы с ней ни происходило. Даже если бы всех в театре отравили, а театр сожгли, оставив ее без работы, она знала, что я ни за что ее не брошу, буду содержать ее, кормить, лечить, заботиться о ней. Никакого богатого любовника не надо при такой подруге.

– …пойми, дура, что я изо всех сил пытаюсь тебя предостеречь, спасти! Да если бы не я, твое тело давно бы уже находилось в морге!

Я похолодела. Когда она переступила грань, наделив себя полномочиями моей личной спасительницы, предварительно надев на себя маску бессребреницы и потенциальной жертвы? Ведь еще недавно все было наоборот, это я постоянно спасала ее, помогала ей во всем и была ее надежным тылом. И она, разговаривая со мной, смотрела мне в рот, ловя каждое слово, подобострастно соглашаясь со мной во всем. Когда, когда все прекратилось, и она превратилась в настоящее чудовище, заставляющее меня находиться в постоянном страхе быть убитой, а заодно и благодарной ей?

Вычислить этот момент было просто. Она изменилась, когда прочла письмо о французском наследстве. Или же… Или же никакого наследства нет, все подстроено – квартира моего дяди, актриса Клер, нанятая, чтобы сыграть роль бывшей жены моего родственника, снятый дом, квартира, нанятый актер, исполняющий роль нотариуса, Лева – любовник Тряпкиной, мошенник, организовавший весь этот парижский спектакль с одной-единственной целью – жениться на мне, чтобы потом убить и завладеть всем моим богатством.

Вот, что пришло в мою больную голову, когда я глядела на Тряпкину после ее слов «Пойми, дура…».

Они – все вместе – заманили меня сюда, в Шатийон, чтобы здесь либо расправиться со мной, предварительно дав мне подписать документы вроде генеральной доверенности, которые сделают меня полностью нищей, либо – для продолжения любовного спектакля, финалом которого будет возвращение в Москву и маленькая ядовитая свадьба, которая закончится несчастным случаем, в результате которого новобрачная погибнет, хлебнув отравленного шампанского…

Но эта схема моего ухода из жизни показалась мне нелепой, просто идиотской. Нет-нет, Лева не мог оказаться злодеем. Я бы это почувствовала. Это Игорь был злодеем, цинично изображавшим влюбленного в меня мужчину. И я это чувствовала, знала, это невозможно было не почувствовать. С Левой все было по-другому. Да и вообще, как только мне в голову пришла эта мысль о союзе Левы с Тряпкиной? Лева – солидный бизнесмен, богатый человек, очень серьезный и занятой. Он был, как Ванечка. Я имею в виду, сделанный из того же крутого теста. Что у него может быть общего с Тряпкиной? Разве что… разве что Ваня перешел ему где-то дорогу, помешал ему в бизнесе, и после того, как его не стало, у Левы появилась возможность вернуть себе все то, что он потерял из-за конкурента? Он находит Тряпкину, мою подругу, чтобы через нее подобраться ко мне, делает ее своей сообщницей…

Представляя себе все это, я мгновенно покрылась мурашками. Мне показалось даже, что мои волосы встали дыбом. Хотя по улицам просто прошелся, окатив нас прохладой, ветер… Даже рыжая шерстка Шери поднялась, а он сам прижался к моим ногам.

Что делать? Как поступить? Как разобраться, кто твой враг, а кто – друг? И что делать с любовью к Леве? Да и любовь ли это? Что, если судьба испытывает меня на прочность, сталкивая с теми, кто может разрушить весь мой мир и покой, чтобы я разобралась наконец-то в себе и поняла, что я сама собой представляю? Кто я? Актриса – ноль, хозяйка – тоже не очень-то, и матери из меня не получается, и подруга я – с вывертом, со мной всегда всем было сложно… И за какие такие заслуги мне была дарована встреча с Ванечкой, который сделал меня по-настоящему счастливой? Достойна ли я своего счастья?

Я улыбнулась, ежась от ветра. Ну вот, в меня словно вселилась Тряпкина, ведь это ее мысли забрались в мою голову, ее претензии ко мне: почему все досталось мне, а не ей, к примеру?

– Послушай, – я остановилась и посмотрела своей подруге в глаза, близко-близко. – Чего ты от меня хочешь? Чтобы я вернулась домой? Вернее, чтобы мы вернулись домой? В Москву? Чтобы не встречались больше с Клер и я не занималась наследством?