Умри, старушка!

Я вытащил из кармана закрученный вокруг пальцев металл, я уже видел, как драгоценная россыпь осколков упадет на глупые головы, и, глядя в ЭТИ глаза, я сжался пружиной адской машины — готовый ударить, подарить себе № кунду наслаждения звоном, первыми брызгами крови и скоропостижными родами паники и в десять прыжков вылететь из клаустрофобии подземки на оперативный простор улицы ищи-свищи! НО! ЭТИ ГЛАЗА, по-прежнему кратчайшей линией устремленные к моим (она, по ходу, их (и не отводила от меня) — непостижимо изменили цвет (с серого на зеленый) и дернулись в левую от меня сторону. Я, как послушный дау- I нец, повернулся. И увидел двух мусоров! Спиной ко мне они стояли на линии, которую я: провел для себя к эскалатору, и разглядывали I ублюдков, спускающихся по чудо-лестнице. Еще… нет, не секунда, а та пылинка времени, которая проходит между волнами света, и я бы спалился, как достойный идиот. Но я успел дать «Стоп-машина!» телу. И встал столбом, \ мудак-мудаком. А что, други? Как вы вели себя на моем месте?! Зашипело, для дебилов сообщили, что двери закрываются, и эту страннейшую… пришелицу (?), ЗА 1 °CЕКУНД успевшую меня выбесить и выручить, потащило в прямую кишку тоннеля.

Унять постыдное псипатство заняло три секунды, я задержал дыхание и широким шагом посиповал мимо серых — на эскалатор. Чтобы купить бутылочку пенного в ларьке, пришлось растолкать несколько смердючих городских огрызков. Хули их всегда так много у метро? Реально, я прав, сравнивая метро с кишками города. А кучки алкатни на выходах — это неподтертые и засохшие кусочки кала вокруг ануса. Только кто я тогда? Впрочем, вы, если не дебилы (а вы, я надеюсь, не из этих), наверное заметили, что метро я пользуюсь изредка.

Я прошел квартал насквозь и дошел до «нашего» двора. Это двор-пустырь, окруженный выселенными полуразвалившимися домами. Только в моем Городе увидишь такое: центр, земля стоит бешеные тыщщи, а тут — бери не хочу. Сел на скамейку и занялся интенсивной пси-диагностикой и пси-терапией. Резюме: только что я однозначно слетел с катушек. Слетел из-за хуини, и из-за нее же чуть не спалился. Я потерял самоконтроль. Т. е. стал уязвим, пусть и на пять сек, для окружающей среды. Т. е. проявил слабость. Теперь я должен стереть все это не только с лица, но и из мыслей. Скоро стрела и акция, и нас станет много. Много разных, но на короткое время объединенных коллективным разумом в ЕДИНОЕ, и мою слабость обязательно почуют. Нииззяяяя!

ГЛАВА 15

Благодарные читатели, вестимо, скоро обвинят меня в какой-то тайной уринофилии. Потому что сейчас я опять опишу процесс отливания. Но из песни слова не выкинешь, и последняя капля всегда в трусы. Так вот. Я уже докушал боттлбира и сида на скамейке, запрокинув голову на спинку, разглядывая размытые оттенки серого/свинцового на близком небе, вспоминал и вспоминал ЭТИ глаза. Почему-то мне улыбнулось. Изредка на лицо падала еле уловимая влага, и я понял, что хочу дождя, что я соскучился по дождю.

Захотелось отлить (см. начало главы). Я обсзрел окрестности и направился к гаражам. Со всей отпущенной природой грацией я пропрыгал в узком пространстве между ржавыми стенами, опускаясь только на самые мыски говнодавов. Мои мартиносы не заслужили, чтобы оп-; равдывать свое погоняло, а задеть мины было запросто. Если же я коснусь, хотя бы краем одежды, стены, меня вырвет. Точно говорю, вырвет. Укрытый от взоров, я разболтил ширинку, отлил, стряхнул и уже застегивал пять болтов обратно, когда услышал звуки двигающегося моба. Громкие голоса, гогот. За полтора часа до стрелы парни уже начинали собираться. Я брезгливо развернулся в этой крысиной щели и собрался было присоединяться к общему веселью, как моб прошел через видимое из щели пространство пустыря. ДРУЗЬЯ!!! Сколько их?? Двадцать? Больше? Что им ЗДЕСЬ надо?

Я еще раз повернулся. Спасшая меня щель заканчивалась бетонным забором. Я подпрыгнул, подтянулся и перемахнул в безопасность.

Постоял, отдышался, отряхнул одежду, и, когда закуривал, инстинктивный страх перерос в торжество. Ну, парни, еще позырим, кто кого! Хитрецы, нах!

Заложив широкую циркуляцию, я вернулся к метро и заныкался в безопасности дешевой кафешки, наблюдая через витрину за аквариумом улицы. Так и есть. Через пять минут прошел еще один моб, явно стремившийся к слиянию с первым. И еще один — через десять. В основном, это были молодые, лет по 20, парни, одетые по моде их хардкора: рубашки в мелкую клетку, голубые джинсы, кроссовки. Нашего любимого оружия, говнодавов с титаном, почти ни у кого не было, но большая часть бойцов несла в руках пакеты, и у всех в руках были стеклянные бутылки. Ну, стратеги, писец на ваши бритые головы!

Я подозвал халдея, и за полтинник мне принесли телефон. Лебедь еще был дома.

— Стос! Нах! Радость у нас! Знаешь ли ты, кого я сейчас обнаружил в нашем дворе?!

— Друзей? — Лебедь не какой-нить Хуйкин, он ветеран, и в таких раскладах соображает быстрее любого РС. Кажется, он даже не удивился.

— Да, Лебедушка, друзей. На говне. У вас крыса, поздравляю!