Уничтожение

Коммандер Рональд Терон. 3751.

Ракеты попали в цель. И стратегические, несущие на себе ядерные заряды, и гиперзвуковые зенитные, выпущенные поднятым с коек дублирующим расчетом С-801 из резервного пункта управления. Спутники уверенно докладывали, что все опасные объекты уничтожены и на пару-тройку тысяч миль вокруг нет никого, кто бы хотел причинить вред гостям с другой планеты. Дай-то бог.

Он отменил боевой протокол, оставив авианосец всего лишь в состоянии повышенной боеготовности. И запросил полные отчеты по всему кораблю.

Последний оставшийся в строю истребитель, окончательно выработав топливо, зашел на посадку на жалкий огрызок палубы. Сбросил скорость практически до нуля, включил реверс и тяжело плюхнулся на стальную плиту взлетно-посадочной полосы. Зацепился за трос финишера, немного проехался под присмотром целой оравы техников с огнетушителями, остановился. Коммандер облегченно вздохнул и переключил картинку.

Начали поступать первые данные.

Ничего утешительного в них не было.

Аварийная команда клялась и божилась, что делает все возможное, но сообщала, что потушить пожар на носу корабля нереально, пока этот самый корабль в прямом смысле слова находится посреди горящей лужи. Более того, вообще что-то сделать с носовой частью в настоящее время не представляется возможным — после череды взрывов и пожаров там образовался настоящий филиал ада и не в их силах что-то изменить. Впрочем, если корабль отвести в сторону от горящей лужи...

Подоспевшие инженеры в категоричной форме говорили, что кораблю сейчас не до перемещений. Малейшее движение грозит сместить баланс носовой части. А в этом случае она даже не отломится, а завалится набок, превратившись в циклопический якорь и попутно внося дикие нагрузки на конструкции остального корпуса. Как итог — возможны образования новых пробоин, разгерметизация отсеков и прочие неприятности. Инженерная служба рекомендовала погасить пожар, а затем уже разбираться с остатками носовой части.

Капитан Роджерс уныло отрапортовал, что в его ведении остался один безусловно исправный самолет, а также два вертолета и три самолета, которые можно отнести к категории "подлежат восстановлению". Впрочем, беспилотных аппаратов, равно как и боеприпасов, вполне хватает для проведения постоянного облета местности и локальных зачисток чего-нибудь.

Механик Джонс браво доложил, что с ходовой частью корабля все в порядке, а единственный реактор не получил никаких повреждений.

Следом за этим десантники рассказали о потере большей части состава в ходе десантной миссии и ударов врага по кораблю. Вся техника, принадлежащая десанту, была либо безвозвратно потеряна, либо находилась в состоянии, близком к этому. Собственно, кроме моторных лодок и нескольких хамви, не участвовавших в высадке, на ходу ничего больше не было.

Сообщения продолжали поступать. Копились потери в боезапасе, технике, людях. Ушатом холодной воды пришло сообщение от доктора Кокс — госпиталь, целиком, в составе практически всех врачей и всех пациентов, превратился в сборище ледяных статуй. Промороженный участок корабля на удивление быстро, буквально на глазах, оттаивал, но людей это спасти уже не могло. Теперь Терон был однозначно старшим офицером и не имел ни малейшего шанса дождаться возвращения на мостик Шефа.

Долбаный черный кот оставил после себя еще один труп.

Станция мониторинга доложила о трех группах выживших людей на берегу. В общей сложности — четырнадцать человек.

Один из спутников предупредил о приближающемся к данному участку планеты каменном обломке, который, предположительно, упадет в океан милях в пятидесяти от авианосца через час с небольшим и однозначно поднимет очередную серьезную волну. Если судить по его размерам.

А волна сейчас принесет кучу проблем. Коммандер с ожесточением потер виски и продолжил читать и смотреть сообщения.

— Ну вот и приплыли. Твою налево... — датчики радиации недвусмысленно показывали резкое изменение ее уровня при приближении к поврежденной носовой части. Терон до последнего не хотел думать о такой возможности, но ядерные заряды, попавшие под удар, явно получили повреждения. Причем, судя по возросшему фону, повреждения значительные.

Коммандер живо представил себе скромный ядерный взрыв на борту корабля и промокнул холодный пот. Похоже, цепляться за все еще прикрепленный к основной части корабля огрызок категорически нельзя. Более того, нужно его как-то окончательно отрезать и оставить в стороне.

Рональд запретил себе думать о том, что внутри покореженного, горящего, фонящего радиацией металлического сооружения, некогда бывшего частью его авианосца, могут оставаться живые люди.

Спасение всех важнее спасения части.

Он провел короткий брифинг с инженерами и десантниками. Каким-то образом нужно было оторвать пораженную часть от организма и он мог представить себе только один способ — с помощью кучи взрывчатки, натыканной по периметру оставшейся перемычки.

Адам Кошрайбер, боевой пловец. 3743.