Уничтожение

Трос не выдержал и лопнул. Розмари, отчаянно вопя и размахивая печеньем, упала за борт. Выроненный термос, по иронии судьбы оставшийся на палубе, медленно покатился в сторону драящих палубу матросов, разливая с любовью сделанный чай.

Кричать девушка прекратила практически сразу же, потому что, спустя два ярда полета, угодила на специально расправленную за бортом страховочную сетку. Несколько драгоценных печенек выскользнули из пачки и отправились в долгий полет к воде. Розмари провожала их остекленевшим взглядом. Сколько здесь — пятьдесят, шестьдесят ярдов? Она изо всех сил вцепилась в сетку, пытаясь обрести уверенность...

Сетка, сделанная из обычных веревок, тоже попала под воздействие холода. И тоже потеряла немного прочности. Сжатые рукой мисс Викерс, ячейки сетки начали расползаться на глазах.

Девушка, чувствуя, как держащая ее поверхность внезапно расходится под ее рукой, замерла, боясь пошевелиться и стараясь занимать как можно большую площадь. Как на льду.

Далеко-далеко внизу о борт корабля ударилась особенно крупная волна, окатила все вокруг брызгами и бессильно отпрянула. Из судорожно сжатой пачки печенья вниз посыпались крошки.

— Помогите... — прошептала Розмари, боясь сделать движение.

— Эй, мисс, с вами все в порядке? Не бойтесь, мы вас сейчас вытащим! — на ее падение кто-то все же отреагировал.

— Да, только осторожнее...

Предупредить о том, что сетка расползается у нее под руками, она не успела. Какой-то матрос, явно видя соблазнительную женскую фигурку и боясь пропустить случай покрасоваться, молодцевато спрыгнул вниз.

Розмари весила всего девяносто пять фунтов и упала на сетку плашмя. Матрос весил за сто шестьдесят и приземлился на сетку стоя. Долгую треть секунды веревки сопротивлялись нежданному грузу, а затем сдались.

Герой-спасатель, издав удивленный вопль, провалился сквозь сетку и, отчаянно размахивая руками, понесся навстречу водной поверхности. Розмари зажмурилась.

Дон Бойлз, старший штурман. 3411.

Дон заступил на дежурство по мостику уже ближе к вечеру. Обычно в ночную смену вполне хватало нескольких младших офицеров, в тревожное время ответственность делили Шеф и коммандер Терон... но Шефа больше нет, коммандер после дикого дня еле держался на ногах, как и остальной экипаж, а старшим офицером после Рональда оставался именно Бойлз. Так что еще днем он в ультимативном порядке был отправлен на отдых, а теперь вот выдернут обратно на мостик.

Несколько часов сна — это, конечно, хорошо, но проснулся Бойлз с головной болью и диким сушняком, как будто накануне пьянствовал, как в дни бурной молодости. Впрочем, таблетка аспирина, холодный душ и мундир все же привели его практически в полный порядок.

Коммандер, выдав ему вахту до шести утра, кратко ввел в курс дел. В целом, получалось, что авианосец решил все свои текущие проблемы и притаился, ожидая новых. Дон от всего сердца надеялся, что они все же подождут с появлением до утра.

Проведший на мостике весь день офицерский состав тоже потихоньку разбредался, уступая места сменщикам. Вслед за коммандером смылась Холли, за ней — пара дежурных. Его помощница, мисс Ван Вейк, мило попрощавшись и не менее мило зевнув, растворилась в одном из выходов.

Зато взамен откуда-то появился неизвестно где бывший весь день Гатлинг. Похоже, ему тоже был дан приказ отоспаться перед ночной сменой — старший офицер, как-никак, имеющий право принимать серьезные решения.

Нарисовался серьезный Джуллиан Капарроса, тоже штурман. По поводу их созвучных с мисс Ван Вейк имен на мостике постоянно ходили шуточки. На которые Капарроса не обращал внимания, а Ван Вейк наигранно обижалась.

Объявилась пара энсинов.

В принципе, на мостике никогда не бывало особо много народа. Старший офицер, еще один-два, имеющих право заместителей, штурманы, офицеры безопасности да энсины, отвечающие за помощь в организации коммуникации с различными узлами корабля. Все остальные службы были разнесены по наиболее удобным местам авианосца и находились в постоянной связи с мостиком.

Дон не стал занимать капитанское кресло, а плюхнулся в свое — какая разница, все равно система присвоила ему приоритетную метку, а сидеть все же удобнее в более привычном. Найджел, наоборот, облюбовал кресло Шефа и даже крутанулся на нем. Потом, видать, вспомнил, что старика больше нет на свете и утихомирился.

"Как ребенок," — с внезапным раздражением подумал Дон.

Впрочем, раздражение пропало так же быстро, как и появилось. Старший штурман, игнорируя центр мониторинга, вызвал одну из стандартных схем предоставления информации. Показывающие различные данные по системам авианосца стенные панели схлопнули изображения, а затем выдали реалистичную картинку окружающего пространства. А в центре специально отведенного пустого пространства впереди всех рабочих мест появилась здоровенная голограмма, иллюстрирующая положение дел в радиусе двадцати миль.