Unknown

Проснувшись на следующее утро от тяжелого сна, директриса почувствовала их давление на уже тяжелую от стальных бигуди голову. В тянущиеся часы между полуночью и рассветом она, не без определённых опасений, решила изменить политику колледжа: позволить лёгкое попустительство в дисциплине и внести разнообразие в повседневную жизнь. С этой целью, комнату отдыха для девочек поспешно перекрасили в жуткий клубнично-розовый оттенок, а рояль перенесли в длинную гостиную. Преподобного Лоренса с женой пригласили выбраться на один вечер из Викариата в Вуденде, чтобы показать слайды Святой Земли в гостиной, куда мистер Уайтхед подобрал лучшие гортензии, и где горничные в высоких колпаках и фартуках с оборками подавали кофе, сандвичи и фруктовый салат. Вырисовывалась прекрасная картина фешенебельной школы-интерната на пике финансового благосостояния и воспитательного благополучия. И всё же, маленькая миссис Лоуренс уехала домой с головной болью и необъяснимо подавленная. Напрасно старшеклассниц с гувернанткой отправляли поездом до Бендиго посмотреть утренний спектакль «Микадо». Они вернулись оттуда ещё более удручёнными: люди в зале не сводили с них глаз и перешептывались, когда те занимали места в переднем ряду. Они чувствовали себя частью спектакля – актёрским составом «Загадки колледжа», - и с облегчением взбирались в экипаж, везущий их назад.

Осознав тактическую ошибку, директриса решилась на более жесткие меры: крепкая узда для всегда болтливого персонала и усиление правила запрещающего секретничанья учениц без наблюдения воспитательницы. Отныне ежедневные прогулки девочек в летней форме и уродливых соломенных шляпках проходили по парам вдоль дороги Бендиго в предписанном и неохотном молчании каторжан.

Приближалась Пасха, а с ней и конец семестра. Уже отходили летние цветы, и как-то утром на ивах, окаймлявших ручей за колледжем, появились желтые пятнышки. Но сад не нёс никаких осенних радостей директрисе, для которой лужайка и клумбы были лишь символами престижа. Главное - опрятность; и бесконечное множество эффектных цветов, для восхищения проезжающих за каменной стеной по высокой дороге. Слетающие с небольшого дерева у окна кабинета листья, без надобности напоминали о времени. Почти месяц прошел со дня пикника. Недавно миссис Эпплъярд провела несколько дней в Мельбурне, по большей части в полицейском участке на Рассел-стрит. Здесь, первым, что бросалось в глаза, - это заметка на доске объявлений: «ПРОПАЛИ. ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО МЕРТВЫ» над подробным описанием и тремя крайне плохими фотографиями Миранды, Мэрион и Греты МакКроу. Слово «МЕРТВЫ» бесстыдно выпрыгивало с печатной страницы. Да, возможно, но маловероятно - говорил старший детектив, с которым она провела два часа в запертой душной комнате, - что девочек похитили, куда-то заманили, ограбили или ещё что похуже…

- Что? – спрашивала директриса, сжавшись и вспотев от страха и невыносимой жары в комнате, - что, позвольте спросить, может быть хуже, чем это?

Оказалось, что их ещё можно найти в сиднейском борделе: такое время от времени случается в Сиднее, когда девушки из приличных семей исчезают без следа. Но редко в Мельбурне.

Миссис Эпплъярд вздрогнула.

- Они исключительно образованные и воспитанные девушки, и никогда не позволят себе фамильярностей с незнакомцами.

- Что ж, - любезно сказал детектив, - большинство девушек будет против изнасилования пьяным моряком, если вы об этом подумали.

- Я ни о чём не подумала. Мне ничего о таких вещах неизвестно.

Детектив барабанил пожелтевшими от табака пальцами по крышке стола. Эти благопристойные дамы – сущий ад. Он готов был поклясться, что у них на уме полно грязных мыслей; а вслух мягко произнёс:

- Понимаю. Тем более вряд ли всё случилось именно так. Однако, нам, полицейским, нужно рассматривать все возможные варианты в подобной ситуации, когда со дня происшествия так и не появилось ни одной зацепки. Это произошло 14 февраля, насколько я припоминаю, не глядя в бумаги.

- Да. В День святого Валентина.

На мгновение он подумал, не спятила ли она. Её лицо покрывали неприятные красные пятна. Он не хотел, чтобы она упала перед ним в обморок, и поднявшись, объявил о конце бесплодной беседы. Для миссис Эпплъярд, нетвёрдо шагнувшей в слепящий жар улицы, беседа закончилась, но кошмар продолжался, и его не могли изгнать ни снотворное, ни стаканчик или два бренди, выпитых в городском отеле.