Unknown

По возвращению в колледж директрису ждал целый ворох накопившихся неприятных событий. Во время её отсутствия, один из отцов под каким-то разумным предлогом захотел немедленно забрать из колледжа свою дочь. Без поддержи Греты МакКроу, которая в затруднительные времена становилась неожиданно проницательной и даже практичной, Мадмуазель уступила, и мисс Ламли попросили устроить упаковку и пересылку вещей Мюриэль в Мельбурн. Хуже того, как только миссис Эпплъярд сняла в передней шляпу, учительница французского заявила об уходе с должности: «по причине приближающегося брака с месье Луи Монпелье, вскоре после Пасхи». Директриса всё понимала, однако мадмуазель де Пуатье представляла важный социальный актив штата и найти ей замену представляло нелёгкую задачу. На должность мисс МакКроу уже взяли весёлую юную выпускницу, с выдающимися зубами и злосчастной фамилией Бак¹², которая сразу же всем не понравилась. Грета МакКроу, несмотря на все свои абстрактные сетования, никогда не нападала на отдельного провинившегося.

Этим вечером на столе миссис Эпплъярд громоздилась куча корреспонденции, которую, как бы она не устала, нужно было прочесть, прежде чем лечь в постель. Слава богу, ничего со штемпелем из Квинсленда! Первой шла просьба от матери из Южной Австралии, немедленно посадить её дочь на поезд до Аделаиды «по срочным семейным обстоятельствам». Родные девочки были состоятельными, уважаемыми людьми. Какую нелепую чушь они услышали, самодовольно сидя в своём загородном поместье? Семейные обстоятельства! Ха! Она вытащила из буфета бутылку бренди и просмотрела ещё да письма прежде чем заметила на дне стопки телеграмму от мистера Леопольда. Отправлена несколько дней назад из какого-то богом забытого места в Бенгалии; её категоричная формулировка совершенно не походила на обычный изысканный стиль Леопольда. НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ НЕ ВОЗВРАЩАТЬ МОЮ ДОЧЬ В КОЛЛЕДЖ ЭППЛЪЯРД. ПИСЬМО СЛЕДУЕТ. От мысли, что она вот так теряет свою самую богатую и всеми любимую ученицу, ей стало нехорошо и её едва не стошнило. Последствия этого нового несчастья были опасными и нескончаемыми. Всего несколько недель назад директриса говорила жене епископа:

- Ирма Леопольд – такая очаровательная девушка. Она стоит тех полмиллиона, которые ей отойдут, по исполнению 21 года… Её мать из Ротшильдов, знаете …

Два огромных счёта от мясника и бакалейщика завершали этот горестный день.

Какой бы ни стоял поздний час, она почувствовала, что должна взять бухгалтерскую книгу. Выплаты некоторых учениц были весьма крупными. Однако, здравый смысл подсказывал ей, что рассчитывать на предварительную оплату за следующий семестр вряд ли стоит, тем более от родителей Миранды и законного опекуна Мерион Куэйд. Раньше она так же полагалась на мистера Леопольда, с его крупными чеками на дополнительные расходы: танцы, рисование и многочисленные утренние спектакли в Мельбурне, - почти все из которых составляли большую часть прибыли колледжа. На аккуратно расчерченной странице выделялось ещё одно имя: Сара Вейбурн. Её неуловимый опекун уже несколько месяцев не появлялся в кабинете у директрисы со своей обычной манерой платить наличными. В настоящий момент, целый семестр дополнительных расходов Сары оставался неоплаченным. Мистер Косгруоува, всегда дорого одетый и оставляющий после себя в кабинете шлейф из запахов одеколона и сафьяна, не имел никого оправдания за задержку.

С этих пор, лишь взгляда на склонившуюся в саду над книгой Сару, было достаточно для вспышки раздражения, ползущей по шее директрисы под колючим сетчатым воротником. Маленькое заострённое личико стало неким символом не имеющей названия болезни, от которой в той или иной степени страдали все ученицы колледжа. Если бы это было слабое и округлое детское лицо, оно могло бы вызвать ответную жалость, вместо негодования, что такое тщедушное и бледное существо обладает особой силой – волей, такой же сильной, как и у неё самой. Порой, видя согнутую голову Сары в классной комнате, куда директриса иногда спускалась с Олимпа чтобы дать урок Писания, кислый вкус необъяснимой неприязни на мгновение перехватывал ей горло. И всё же, эта несчастная девочка была внешне послушной, вежливой и прилежной; только в её нелепо больших глазах таилась боль. Было уже далеко за полночь. Директриса поднялась, положила бухгалтерскую книгу обратно в ящик и стала тяжело подниматься наверх.

На следующее утро, когда Сара Вейбурн уже приготовила принадлежности для урока рисования миссис Валанж, её вызвали к директрисе.

- Я послала за тобой, Сара, по одному важному вопросу. Стань прямо и внимательно слушай, что я тебе скажу.

- Да, миссис Эпплъярд.

- Ты знаешь, что твой опекун уже в несколько месяцев не платит за твоё обучение? Я писала на его банковский адрес, но все мои письма вернулись.

- О, - сказала девочка без всякого выражения.

- Когда ты в последний раз получала письмо от мистера Косгроува? Подумай хорошенько.