Unknown

– А теперь послушай меня, - проговорила я своим лучшим тоном военного хирурга. – Насколько я могу судить, это весьма незначительный порез, и тебе удалось остановить кровотечение достаточно надолго, чтобы сформировался сгусток. Но этот сгусток – единственное, что уберегает тебя от смертельной кровопотери. Ты меня понимаешь? - это была не совсем правда – или точнее не будет ей, как только я пришью на место поддерживающую плоть – но сейчас не время давать ему лазейку.

Он долго и довольно бесстрастно смотрел на меня.

– Понимаю.

– Это означает, – подчеркнула я, втыкая иглу в его плоть с такой силой, что он вскрикнул, – что ты не должен использовать свою правую руку, по крайней мере, в ближайшие сорок восемь часов. Ты не должен тянуть канаты, не должен лазить по такелажу, не должен бить людей. Правой рукой ты можешь лишь почесать свою задницу, не более того, ты слышишь меня?

– Полагаю, тебя весь корабль слышит, – пробормотал он, но скосил взгляд ниже, пытаясь разглядеть ключицу. – Вообще-то я в любом случае чешу задницу левой рукой.

Капитан Стеббингс определенно слышал нас – из-за сундука с чаем донесся тихий смешок, за которым последовал грохочущий кашель и слабый веселый рык.

– И, – продолжила я, протягивая нить через кожу, – ты не можешь сердиться.

Он вдохнул с присвистом.

– Почему нет?

– Потому что от этого твой сердечный ритм усилится, что приведет к повышению кровяного давления, которое...

– Взорвет меня, как бутылку пива, которое было закупорено слишком долго?

– Примерно так. Теперь...

Что бы я ни собиралась произнести дальше, оно улетучилось из моей головы в следующее мгновение, поскольку дыхание Стеббингса неожиданно резко изменилось. Я бросила иглу и, повернувшись, схватила блюдо. Отодвинув сундук с чаем в сторону и поставив блюдо на него, я упала на колени возле тела Стеббингса.

Его губы и веки были синими, а кожа лица стала цвета замазки. Задыхаясь, он издавал жуткие звуки и широко разевал рот, глотая воздух, который был бесполезен.

К счастью, для данной ситуации имелись общеизвестные нецензурные слова, и некоторые я употребила, быстро откидывая одеяло и погружая свои пальцы в его пухлый бок в поисках ребер. Стеббингс скрючился и выдал высокое нелепое «хи-хи-хи», отчего Джейми с иглой, которая продолжала раскачиваться на торчащей из ключицы нити, нервно засмеялся в ответ.

– Сейчас не время бояться щекотки, – сказала я сердито. – Джейми! Возьми одно из тех перьев и всунь в него иголку, - пока он это делал, я быстро обтерла кожу Стеббингса смоченным бренди куском ткани. Затем взяла перо-иглу в одну руку, бутылку бренди в другую, и, словно забивая гвоздь, вогнала перо острием вперед во второе межреберье. И когда оно прошло сквозь хрящ в плевральной полости, я почувствовала в глубине хлопок.

В ответ капитан издал высокий звук «и-и-и-и-и», но это был не смех. Я отрезала перо немного короче иглы, но от удара иглу засосало. Я запаниковала, пытаясь ногтями ухватить иголку, чтобы вытащить её, и, наконец-то, мне это удалось. Пахнущая затхлостью кровь вместе с жидкостью брызнули через полое перо, затем напор уменьшился до слабого шипения воздуха.

– Дышите медленно, – проговорила я более спокойно. – Оба.

Я с тревогой смотрела на перо, ожидая дальнейшего оттока крови. Было очевидно, что если у него имелось сильное кровотечение в легком, то я практически ничем не смогла бы помочь. Но я наблюдала лишь легкое подтекание из прокола – красную слизь снаружи на пере.

– Сядь, – сказала я Джейми, который сел, скрестив ноги, на полу рядом со мной.

Стеббингс стал выглядеть лучше: легкое, по крайней мере, частично расправилось, и теперь он был просто белым, а губы его, хоть и бледные, уже слегка порозовели. Шипение из пера замерло на вздохе, и я приложила палец на открытый конец трубочки.

– В идеале, – произнесла я убедительным тоном, – я бы провела длинную трубку от вашей груди в банку с водой. Таким образом, воздух скапливающийся вокруг легких, выходил бы, но не смог бы вернуться. Но пока у меня не будет ничего похожего на трубку, которая окажется длиннее нескольких сантиметров, ничего не получится, – привстав на коленях, я жестом подала знак Джейми.

– Иди сюда и положи палец на кончик пера. Если он снова начнет задыхаться, убери палец на секунду, пока оттуда не перестанет шипеть воздух.

Джейми было неудобно дотянуться до Стеббингса левой рукой, и, косясь на меня, он потихоньку вытянул правую руку и заткнул перо большим пальцем.

Кряхтя, я поднялась на ноги и опять отправилась обшаривать груз. Там должен быть деготь. Я прикрепила с трех сторон к груди капитана промасленный теплым дегтем лоскут, и оставалось довольно много. Не идеальное решение, и, вероятно, не удастся снова по-быстрому достать его. Может, небольшой кусок мокрой ткани был бы лучше?