Unknown

Но словно кто-то услышал мои мысли и швырнул в телегу флягу с водой. Тут же рабыни всполошились и кинулись за ней. Одновременно шипя, растопыривая грязные руки и толкая друг друга. Я вжалась в шкуры, в самом углу, глядя, как они отнимают друг у друга флягу, как вылизывают воду с грязной обивки.

Бедуины ржут, приподняв полог. А я в ужасе смотрю, как одна девушка ткнула пальцем в глаз другой за… воду!

– Твари! – заорал надзиратель. – Вы что творите?

Он развернул к себе ту, что держалась за глаз и орала, отнял ее руку и брезгливо поморщился.

– Она ей глаз выдрала? Что делать? С нас шкуру спустят!

– Прирежь и сбрось в песок. Никто не заметит!

Они дернули девушку к себе, а я закрыла лицо руками, несколько глухих криков, и все закончилось. В песок что-то глухо упало, а я дернулась всем телом. Открывать глаза не хотелось… вообще ничего не хотелось.

Несколько часов в пути казались бесконечными среди бежево-желтого тумана, закрывающего обзор, проникающего под одежду горячей паутиной. Глухая тишина, только едва слышный топот копыт и завывание ветра-кипятка. Я не заметила, как задремала. Обессиленная, голодная, убаюканная монотонным покачиванием телеги через курганы песка. Меня разбудили крики бедуинов. Отряд остановился.

– Сейчас начнутся зыбучие, – услышала я голос Асада, – а долина покрыта маревом перед хамсином*1! Рискованно вести туда отряд.

– Я знаю дорогу, не рискованно. Я вас поведу. Если пойдем на юг, нас заметет песком. Потом не раскопаемся. Буря движется бешеными темпами.

– Мы с повозками и далеко не налегке. Ветром может снести даже лошадей! А я не уверен, что ты хорошо знаешь дорогу через мертвые острова! Уйдем вниз!

– Не уверен – дели отряд и иди иным путем, а я пойду этим! Посмотрим, кто быстрее выйдет к курганам. И выйдет ли!

Я посмотрела в щелку, но из-за сгустившегося в воздухе концентрированного песка почти ничего не увидела. Если закрыть лица и лечь на животы, нас пронесет, не так засыплет. Когда-то я читала про такие страшные песчаные бури. Посмотрела на лица девушек полные равнодушия и на совершенно дикие глаза. Им плевать. Они уже мертвы внутри, превратились в животных. Никто из них не собирался бороться за жизнь, только убивать друг друга за кусок еды или глоток воды. На большее они не способны.

– На нас идет песчаная волна. Сейчас всех занесет! – раздался чей-то крик, и я остолбенела, снова выглянув наружу. На нас, и правда, надвигались клубящиеся песчаные тучи, похожие на огромную волну в море, только грязно-желтого цвета.

– Закройте лица! Скоро нас накроет волна песка!

Меня даже не услышали. Похоже, им действительно все равно. Я натянула подол джалабеи на голову и уткнулась лицом себе в колени.

Телегу перевернуло ветром, протащило в сторону, я закрылась от сильных ударов тел друг о друга, меня вышвырнуло из телеги, и я упала в песок, не открывая лица и заслоняясь руками. Песок посыпался на голову, за шиворот, он, казалось, забился везде, но не попал в глаза и в лицо. Но дышать становилось нечем, меня придавило шкурами и присыпало сверху. Ветер выл, как ненормальный бешеный зверь. Я не слышала голоса людей, только где-то вдалеке и рядом ржание лошадей. Ветер начал стихать, но выбраться я не могла. Слишком обессилела и воздуха не хватало, чтобы начать выкарабкиваться из-под завала. Кажется, на мне сверху еще кто-то лежал. Я судорожно хватала воздух, запутанная в джалабее, как в ловушке, она намоталась мне вокруг шеи, волосы чем-то придавило, так что я не могла повернуть голову. Начали неметь пальцы рук и ног. Меня обволакивало странное спокойствие. Вот возможное избавление от всего, страшное и неизбежное. Надо смириться и позволить черным точкам разрастаться перед глазами, а слабости растекаться по телу, утягивая меня в никуда. Заглушить боль и отчаянную тоску.

– Вот она, Кудрааат! Я нашел ее!

Внезапно я оказалась на свободе, но вздохнуть сил не было, у меня словно в горле песок застрял. Меня подхватили под руки и потянули. От разочарования на глаза навернулись слезы. Зачеем? Мне ведь было так спокойно.

Голос мешал проваливаться во тьму, мешал онемению охватывать все тело.

– Кос оммак, Иса! – я услышала голос Аднана.

Чьи-то горячие пальцы потрогали горло, прощупывая пульс, побили слегка по щекам. Ощутила, как кто-то поднял меня на руки. И подо мной уже твердое седло, меня сжимают изо всех сил. Растирают мне пальцы, ладони.

– Давай девочка-зима, дыши, посмотри на меня! – обхватил лицо ладонью, слегка потряхивая, – Иса! Шкуру спущу! Я что – приказывал отправлять ее в телегу? Я сказал, пусть едет сзади, сказал присматривать!

– Я не… не понял. Думал, к рабам. Она ж рабыня!

– Меньше думай! Ты здесь не для того, чтобы думать, а чтобы выполнять приказы. Найди тех дебилов, которые смотрели за телегой, привяжи их к седлам лошадей, путь бегут за отрядом пешком и голые!

– Кудрат! У нас каждый воин на счету!

– Заткнись! Сегодня они трусливо прячутся от песка, а завтра спрячутся за твою спину или ударят тебя сзади! Трусость надо лечить!