Unknown

упрекнуть в непреднамеренном убийстве рыбок, подаренных

принцем Эрлихом. Но вообще-то рыбок уморил Хайнц, и он же

спустил трупы в канализацию — даже закапывать не пришлось.

Так что...

О деле заговорили, воздав должное жаркому из барашка.

Председатель Комитета Имперской Безопасности вытер губы

салфеткой и предложил Ареку подписать разрешение на за хо-

ронение десятка контейнеров с отходами магических экспе-

риментов в одном из океанов Тагана.

— Вы в курсе, что этого делать нельзя, — равнодушный

тон должен был скрыть настороженное удивление. — Указом

Канцелярии планету объявили «чистой зоной». Здесь соби-

раются развивать туризм, сельское хозяйство и легкую про-

мышленность.

— Океаны здесь большие. Никто и не заметит. О нарушении

будем знать только вы и я. И никому не скажем. Свяжем друг

друга маленькой тайной.

«Ты и я. Ага. Ты контейнеры принесешь, а я в океан кину».

— Вынужден отказаться. Я предпочитаю хранить секреты в

одиночку.

— Это не всегда получается, — улыбка «серого наместника»

стала хищно-торжествующей. — Вот, например, ваши отношения

с туземцами... вам казалось, что о них никто не знает. Но это не

так. Вы ведь предпочтете, чтобы тайна осталась между нами?

Или хотите, чтоб я сделал ее достоянием гласности?

461

Арек успел подумать, что старый хрыч тронулся умом

из-за свирепых таганских морозов. Люкса — традиционный

попрек-десерт их обедов — уволился из канцелярии, получив

рекомендацию. И давно уже не сопровождал его в поездках.

— Я, наверное, вас озадачил? Давайте внимательно рассмот-

рим подробности моего предложения, — председатель Комитета

Имперской Безопасности взял пульт с маленького столика и

указал на экран стоявшего в углу телевизора.

Подробности оказались ошеломляющими — Арек не был

уверен, что удержал невозмутимое выражение лица. Взмокший,

распаренный Александер трахал его, рыча и сгибая почти по-

полам, кусал за шею, за плечи, а потом дернулся — кончил,

точно кончил — и, повинуясь движению руки, ухватившей его за

волосы, наклонился к члену и начал сосать.

Запись обработали. Лицо Александера затеняла дымка, зато

отдельные кадры — клеймо военнопленного на плече, запястья

в напульсниках — задерживались и увеличивались до крупного

плана.

— Что скажете?

— Горячо. Дайте мне копию. Подрочу перед сном.

Мысли метались, как гонимые ветром таганские снежинки.

«Запись старая. Ей почти два года. Это сауна в санатории,

где-то камера была прилеплена над траходромом. Точно там:

у меня волосы длинные, и браслеты я только тогда снимал.

Почему столько тянули, прежде чем предъявить?»

— Вы как будто и не обеспокоены... — прищурился «серый

наместник».

— А чего волноваться? Вы помните, что у нас существует

закон о неприкосновенности частной жизни? Если бы вы

462

могли доказать, что я осыпал этого туземца комплектом благ

за государственный счет — подарил ему вертолет, сделал ми-

нистром и приказал построить возле его дома ненужные Импе-

рии Врата, тогда бы правоохранительные органы вас расце-

ловали. А в данном случае я подам в суд, и вы сядете лет на пять.

Моя родня этому поспособствует.

— Ой ли? — усмехнулся председатель. — Кому вы будете

нужны — опозоренный, замаранный в скандале? С поста на-

местника придется уйти сразу. Канцелярия даже причин искать

не станет — отправят отдыхать по заключению врачей. И вы

обнаружите, что от вас сбежал молодой муж, отвернулись

друзья, а возможно и родственники. Какой от вас прок? Госу-

дарственные должности закрыты, Служба Безопасности вашего

отчима и так крепка. Придется отсиживаться в поместье, как

до назначения на Таган. А годы идут... а репутация после таких

проколов восстанавливается очень долго. Стоит ли ломать себе

жизнь? Может быть, проще подписать разрешение и утопить

контейнеры?

«Именно подписать. Чтоб ты мог шантажировать меня не

только видеозаписью, но и нарушающим закон документом.

Сколько же времени ты рассчитываешь меня доить? Еще пол-

года, до окончания срока службы, или, наоборот — обнародуешь

компромат на следующий день, чтоб в кресло сел кто-то из твоих

ставленников?»

— Нет. Террористам и шантажистам платить нельзя. Это

поощряет их повторить удачный опыт. Я не буду выполнять ваши

требования. Если честно, мне плевать на законы и экологию

Тагана. Но разрешение я не подпишу из принципа. И, пожалуй,

463

сделаю пару звонков знакомым — попрошу, чтобы усилили

контроль над грузовыми и пассажирскими Вратами — чтобы те,

кому отходы прожигают склад, не смогли их ввезти сюда тайно.

— Не решайте сгоряча. Подождем неделю. Вы спокойно

отпразднуете день рождения, а потом скажете мне, готовы ли

ввязываться в открытую войну. Если вас не затруднит, подож-

дите десять минут. Я сделаю копию записи.

— Только скопируйте мне необработанный вариант, — кив-

нул Арек.

«А лицо Александера не зря затерли — чтоб не было оп-

равданий. Сейчас вообще не поймешь, похож он на Грэга или

не похож. Да, что-то общее есть. Но рассказывать каждому, кто

видел запись: «А вы знаете...». Кто слушать станет?»

В принципе, дымка на лице любовника радовала — насколько

что-то может радовать в подобном положении. Это значило, что

Александера не намереваются вытаскивать для предъявления