Unknown

Национальное государство подавляет воинственную борьбу как средство разрешения конфликта на обширной территории, и война изгоняется на периферию человеческого существования. Безусловно, те, кто служат государству в качестве солдат, продолжают посвящать себя сражениям между национальными государствами и их войнам. Но теперь насилие вторгается в жизнь человека гораздо реже и почти всегда далеко от его дома, и его семья часто может спокойно жить, даже когда где-то идет война. Создание этой сферы мира, в которой семейное и экономическое существование протекают, в значительной степени не омраченные насилием, является первым нововведением национального государства, на котором воздвигнуты многие другие его нововведения.

2. Презрение к имперскому завоеванию.

Национальное государство это институт ограниченного масштаба. Это означает, что правители национального государства наследуют политическую традицию, которая признает границы нации и ее оборонительные потребности как естественные ограничения для ее расширения, и поэтому склонны пренебрегать идеей завоевания чужих народов. Это является противоположностью имперскому государству, передающему по наследству политическую традицию, не признающую подобных границ; чьи правители всегда находят причины для дополнительного завоевания народов. Как было сказано, каждая из этих точек зрения коренится в моральной парадигме: сторонники империи настаивают на том, что расширение царства мира и экономического процветания, которое несет человечеству их правление, является верным; а националисты, подчеркивают, что правильным является свобода наций и их самоопределение. Обе позиций правдоподобны. Но чуждость к неограниченным военным захватам является и причиной, и следствием политического идеала национального государства. И это само по себе настолько большое преимущество, что оно достаточно для разрешения спора между этими взглядами.

Хотя отвращение к завоеванию чужих народов часто преподносится как доброта по отношению к другим, важно осознавать, что это, прежде всего, выражение определенного взгляда на интересы своей нации. Часто ошибочно полагают, что все нации, подобно римлянам, склонны считать, что они усиливаются, подчиняя другие нации своему правлению, увеличивая размер экономики, с которой они могут собирать налоги, и, следовательно, размер армии, которые они могут содержать. Но существует альтернативная традиция, восходящая к древнему Израилю, считающая такие имперские государства слабыми по сути своей и презирающая их неограниченное раздувание как нечто, наносящее не пользу, а вред нации. Это хорошо выражено Гердером, когда он пишет о внутренней хрупкости имперских, в отличие от национальных государств:

"…Следовательно, наиболее естественным государством является единая нация, большая семья с одним национальным характером. Она сохраняется на века и развивается наиболее естественно, если лидеры происходят из народа ... Поэтому нет ничего более явно противоречащего целям политического правления, чем неестественное расширение государств, дикое смешение различных рас и национальностей под властью одного скипетра. Человеческий скипетр слишком слаб и тонок, чтобы выгравировать на нем столь несочетаемые части. Такие государства - всего лишь хитро скрепленные, хрупкие машины ... и части, их составляющие, связаны механическими шестеренками, а не узами чувств ... Лишь проклятие судьбы обрекло на бессмертие эти принудительные союзы, эти безжизненные чудовища. Но история достаточно демонстрировала нам, что эти орудия гордыни человеческой сделаны из глины и, как любая глина, они рассыпаются на куски."