Unknown

Затем настал день, когда я, как командир разведгруппы, должен был провести внутреннее оперативное совещание по подготовке к проведению операции. В то время как морально и физически я был подготовлен к операции исключительно хорошо, представление нашего плана руководству казалось мне непреодолимым препятствием. Я не мог себе представить, как убедительно «продать» свою историю генералу Жупу Жуберу, являвшимся на тот момент Командующим войсками специального назначения, и всем его штабным офицерам. В те дни существовал следующий порядок: командир разведгруппы и руководитель операции обычно проводил внутреннее оперативное совещание, на котором докладывали свой план Командующему, а на следующий день проводилось совещание с докладом для Командующего Силами обороны ЮАР, — естественно, с учетом того, что операция уже была утверждена на уровне войск спецназа.

На внутреннем совещании должны были присутствовать все штабные офицеры, принимающие участие в операции, а также представители других видов и родов войск. Военно-воздушные силы были представлены офицером по связи и координации с подразделениями ВВС, выделяемыми для выполнения задачи, в то время как медики были представлены командиром 7-го медицинского батальона. План утверждался только в том случае, если все эти подразделения могли обеспечить поддержку.

Как оказалось, мое первое совещание для Командующего войсками спецназа в качестве руководителя операции и командира группы оказалось более сложным, чем ползание по вражеским целям во враждебных странах.

Коммандант Ормонд Пауэр, оперативный офицер штаба войск спецназа, выделенный для участия в операции, начал совещание с исходных данных и представил общий замысел, а затем Дейв Дрю доложил разведывательную информацию. К тому времени, когда он представил меня, я был почти парализован разыгравшимися нервами. С самого начала мои диапозитивы перепутались, что вынудило меня начать возиться со своими записями, и я потерял нить своего доклада. В конце концов, генерал Жубер остановил меня.

— Штадлер, — спросил он, — что это за цирк? Вы хотите осуществить эту операцию или нет?

Я находился почти в состоянии паники. На карту были поставлены вся наша тяжелая работа, долгие часы подготовки и ночи тренировок.

— Да, генерал, мы хотим это сделать, и мы очень хорошо подготовлены, — сумел выпалить я.

— Забудьте о своих чертовых записях, расскажите мне историю, — воскликнул он.

Затем, вероятно, чтобы помочь мне сохранить лицо, он начал задавать мне вопросы о боевом развертывании.

— Я хочу еще раз услышать о вашей боевой задаче.

Я пробежался по ней, даже не взглянув на прикрепленную на стене формулировку боевой задачи.

— А теперь скажите мне, что вы действительно хотите сделать.

Генерал Жубер общался со мной так, как слегка нетерпеливый отец общается с сыном, вернувшимся из школы с плохими отметками.

— Хорошо, а теперь расскажите мне о порядке выполнения своей задачи, шаг за шагом…

Вот это я смог сделать хорошо, так как карта нашего развертывания настолько отпечаталась у меня в голове, что каждую деталь операции я чувствовал буквально на кончиках своих пальцев. Я провел генерала через каждый этап, объясняя на карте перед ним детали проникновения, выполнения задачи и последующей эвакуации. Зная, что представители ВВС будут возражать против этого, я в мельчайших деталях объяснил порядок действий на случай нештатных ситуаций — наш маршрут эвакуации и уклонения от захвата в плен, запасные пункты сбора, желаемое для нас время и место полета самолета-ретранслятора связи на случай, если связь будет потеряна, порядок опознавания и требования к экстренной эвакуации.

В конце совещания генерал Жубер полуобернулся в кресле и, как обычно, уставился на штаб, а затем спросил:

— Есть возражения, комментарии, предложения? Вы можете поддержать солдата?

Я даже глазом не моргнул от внезапного понижения в должности, понимая, что завалил это совещание по полной. Но, кроме нескольких технических уточнений, никаких дополнительных вопросов не возникло, и план был утвержден.

Но на этом мои горести не закончились. Рядом с генералом Жубером на протяжении всего моего представления, спокойно сидел свирепый и, должен добавить, очень страшный бригадир Крис Серфонтейн по прозвищу «Свартхенд» (Черная рука), который тогда был заместителем Командующего войсками спецназначения. Когда я складывал свои документы, Свартхенд подошел ко мне, крепко схватил за запястье и повел из оперативного помещения в свой кабинет.

— Откуда вы такой взялись? Вы что, никогда не учились делать доклады? Разве вы не проходили формальный курс обучения? — спросил он, имея в виду курс руководства и управления, который должны были проходить все молодые офицеры регулярных войск. Теперь я ожидал худшего.

Я начал что-то бормотать, но бригадир заставил меня сесть за стол переговоров в своем кабинете, а затем обошел вокруг и сел напротив меня.

— Вы отдаете себе отчет в том, что теперь, когда операция одобрена, вы должны будете представить ее завтра главкому?

Свартхенд плевался огнем, его глаза сверлили меня.

— Да, бригадир.