Unknown

Одна из проблем заключалась в том, что верхний слой путевого балласта из-за воздействия на него разнообразных факторов природной среды и технических элементов поездов имел другой цвет и текстуру по сравнению с нижележащим щебнем. Поэтому оператор должен был снять верхний слой и откладывать эти камни в сторону, чтобы снова закрыть ими углубление после окончания установки мины. Ранее при замене балластной отсыпки спецназовцы использовали очки ночного видения, однако неестественное зеленоватое изображение, создаваемое очками, часто приводило к тому, что на поверхности насыпи оставались места, имевшие заметную разницу в цвете. Работа с белым светом снижала риск плохой маскировки, и это, безусловно, повышало уверенность оператора при установке и взведении взрывного устройства.

Однажды субботним вечером, когда я гостил у родителей Зельды на выходных, мы устроили повторную тренировку на заброшенных железнодорожных путях, проходящих через пустынный участок на окраине Претории. Да Коста, Невеш, Вик и я провели субботу в штабе войск спецназа, готовясь к ночной работе, и отбыли в район учебной цели, как только стемнело. Поскольку это не являлось тактическим упражнением, к нам присоединились два техника из EMLC, чтобы обеспечить техническую поддержку и помочь нам в установке устройств.

Все сразу же приступили к работе, но вскоре стало понятно, что копаться в балласте будет нелегко. До поздней ночи мы испробовали различные способы удаления камней и рытья в нижележащих слоях, проверяя различные инструменты для работы и практикуясь в различных способах установки взрывных устройств. Около двух часов ночи мы собрали вещи, и, довольные ночной работой, направились к припаркованным машинам.

Тут нам пришлось преодолеть старый ветхий проволочный забор, и, поскольку мои руки были заняты снаряжением, двое парней придерживали ржавую проволоку, пока я перебирался через нее. Но неожиданно одна проволока вырвалась и ударила мне по лицу, причем одна из проволочных «колючек» разорвала мне верхнюю губу, и, что довольно странно, с внутренней стороны, — видимо в этот момент у меня был открыт рот. В одно мгновение кровь брызнула во все стороны. Мои товарищи отвезли меня в 1-й военный госпиталь, где рану зашили. Тяжелая доза обезболивающих препаратов и антибиотиков довершила лечение.

Когда ранним утром я тихонько проскользнул в дом родителей Зельды, то представлял собой не очень приятное зрелище, но все спали, и я лег отдыхать так, что никто этого не заметил, однако, в конце концов, мне пришлось показать им свое сильно опухшее лицо. Я почти не спал из-за боли и дискомфорта, и когда вошел на кухню, где Зельда, ее родители и брат завтракали воскресным утром, вид у меня был совершенно отвратительный.

Мама Зельды сразу же предположила, что я участвовал в драке в баре — «ведь это так типично для РЕККЕ

». Никакого иного способа объяснить, почему я исчез из их дома в субботу, а потом вернулся в какой-то нечестивый час с лицом, разбитым в пух и прах, не существовало. Они до сих пор верят, что я рассказал им небылицу. Потребовались длительные объяснения, чтобы убедить Зельду, но в конце концов она приняла версию Вика, так как обожала его и доверяла ему, после чего устроила мне взбучку за то, что я повредил свое хорошенькое личико.

Теперь мы перешли к этапу детальной отработки предстоящей операции, затратив много часов на планирование этапов выполнения боевой задачи и на выбор маршрутов выдвижения к районам цели и фактическим местам на железнодорожной линии, которую мы хотели атаковать. Как обычно, мы тщательно продумали и отработали все возможные меры предосторожности на случай нештатных ситуаций и чрезвычайных обстоятельств. В Объединенном центре авиационной разведки⁷⁹ на военно-воздушной базе Ватерклооф, склонившись над картами и аэрофотоснимками юго-западной Анголы, мы отрабатывали детали каждого этапа маршрута выдвижения, основных и запасных пунктов сбора и маршрутов эвакуации.

Центр обладал самыми современными средствами и оборудованием, здесь я впервые приобрел удивительный опыт «полета» на стереоскопах. Под массивным стереоскопом были разложены увеличенные стереопары аэрофотоснимков, охватывающих район нашей цели. Оператор садился в кресло и направлял прибор на серию фотоснимков, что позволяло ему «летать» практически над пейзажем, который «выпрыгивал» на него в трехмерном изображении. Полученный опыт был настолько реалистичным, что после нескольких минут подобного «полета» на этом устройстве я почувствовал тошноту.