Уорхол

Ответив, что сможет нарисовать все что угодно, Энди на другое утро вернулся с рисунками. Фредерикс была заметно удивлена, увидев, что он изобразил туфли поношенные, видавшие виды, с едва угадываемым сексуальным флером. «Они были восхитительными, но не для продажи туфель», – вспоминала она. Тина объяснила, что Glamour требуется что-то с четкими, жесткими линиями, а туфли должны выглядеть новыми. Той ночью при незначительной помощи Пёрлстайна Энди сделал еще один набор рисунков, которые привез в редакцию поутру. В этот раз Фредерикс купила их для журнала и дала ему второй заказ, не представляя, что за процесс запускает. Туфлям Энди суждено было стать его визитной карточкой как рекламного художника. Хотя на тот момент самым важным было его счастливое знакомство с Conde Nast в ту пору, когда их продукция, включая помимо Glamour еще Vogue и Vanity Fair, устанавливала новаторские тенденции в графическом дизайне.

Небанальная внешность Энди производила не меньшее впечатление, чем его специфическая манера блоттирования. «Причешись! Надень костюм!» – торопил его Пёрлстайн, когда они осуществляли свои налеты на Нью-Йорк, таща свои портфолио в ежедневный обход по художественным редакторам рекламных агентств и журналов, чьи имена им дал Клаубер. Вместо этого Энди носил богемный наряд из рабочих штанов, хлопковой футболки и изношенных кроссовок, подсмотренный им в значительной степени у Марлона Брандо, и таскал свои рисунки в бумажном пакете, выглядя, как отметил какой-то приятель, «словно сочинил собственную роль в пьесе Трумена Капоте».

Друзья прозвали его Тряпичный Энди, но его образ ранимого простачка и богемная неискушенность вкупе, как сформулировал позже какой-то критик, с «неумолимой любезностью и умением принижать себя» обеспечивали ему теплый прием у художественных редакторов, особенно женского пола. Как-то раздавал дешевые букетики каждой секретарше, которую встречал. На вопрос смущенной получательницы: «Я чем-то это заслужила?» – Энди отвечал: «Нет, просто вы милая барышня». В другой раз, просиживая часы в редакциях журналов в надежде случайно пересечься с занятым директором, он выполнял поручения, таскал кофе и пончики и завоевывал расположение всех, кого только можно, на любом уровне организации.

Это были золотые времена модных журналов, когда они, как написал Джеральд Кларк, чей герой Капоте стал звездой именно благодаря им, были «самыми актуальными печатными изданиями Америки и привечали все новое и дерзкое». Горстка авторитетных художественных редакторов и дизайнеров европейского происхождения продвигала новое, сложно устроенное, наследующее баухаусу коммерческое искусство, на удивление графически и изобразительно живое. В таких условиях талант Энди к рисованию был незамедлительно признан, а его нестандартная индивидуальность пришлась ко двору. Художественных редакторов также поражало, насколько Энди, казалось, наслаждается своей работой. В отличие от большинства рекламных художников, которые считали, что проституируют собой, он каждое задание превращал в праздник. «Он оставлял впечатление, – вспоминал Джордж Клаубер, ставший его главным приятелем в Нью-Йорке (Энди как-то сказал, что это Клаубер его „придумал“), – страстного, заинтересованного человека, который замечательно рисовал». Через несколько дней после прибытия Энди в город начальник Клаубера, Уилл Бёртон, среди статусных клиентов которого была корпорация Upjohn Pharmaceuticals, заказал тому разработать дизайн обложки одного из буклетов для аптечной сети. Вскоре поступили еще заказы от журналов Charm и Seventeen, а также серия обложек альбомов для Columbia Records.

Хотя позже Энди и скажет: «Я никогда ничего не хотел. Даже двадцатилетним надеялся, что, может быть, когда-нибудь стану успешным и очень знаменитым, но не задумывался об этом». Пёрлстайн запомнил его «трудоголиком, который садился за стол и трудился весь день и зачастую до поздней ночи, делая по несколько версий одних и тех же заданий, предъявляя потом их все художественным редакторам, за что его особо ценили… Он не был тем воплощением зла, каким его пытаются представить. Его талант – вот на что следует обращать внимание».

И пока портфолио Энди идеально соответствовало требованиям журнального мира, Филип подошел к делу осмотрительно, и практически сразу выяснилось, что он как иллюстратор на фрилансе ничего не добьется. Вместо этого он устроился на полную ставку к графическому дизайнеру Ладиславу Сатнеру делать схемы и макеты канализационных и вентиляционных каталогов в течение дня, чтобы трудиться над собственными картинами вечерами, пока Энди выполнял свои рекламные задания на жаркой, закоптелой кухне.