Уорхол

Уорхол встретился с Джеком Смитом в Олд-Лайм, в Коннектикуте, где летом 1963 года режиссер снимал фильм «Нормальная любовь». Художник Уинн Чемберлен[448] снял у владелицы художественной галереи Элеоноры Уорд гостевой дом, расположенный неподалеку от ее собственного жилья, в обширном частном поместье. В этом доме Чемберлен в атмосфере, далеко выходящей за рамки «богемной» и абсолютно разнузданной, принимал огромное количество народа. Об одном эпизоде рассказал сам Уорхол. Однажды Элеонора Уорд, «дошедшая до предела» от выходок своих постояльцев, решившая хоть немного их утихомирить, столкнулась нос к носу с Тейлором Мидом, поэтом и бродягой, а если подвернется случай, то и актером. Он выглядел всегда эксцентрично, а в тот раз предстал в облике трансвестита, который небрежно-свысока ей сообщил: «Я – Элеонора Уорд. А вы кто такая?».

В 1964 году Джек Смит сыграл главную роль в фильме Уорхола «Дракула», где, по общему мнению, явственно ощущалось его влияние. Свою картину «Нормальная любовь» он снимал в атмосфере непрекращавшегося праздника, а такое настроение по духу очень близко Уорхолу. Энди настолько был захвачен этим весельем, что сам купил камеру Bolex и принялся снимать Джека Смита, который работал над фильмом. Получившийся трехминутный цветной фильм в одну бобину он назвал «документальным». В марте 1964 года полиция изъяла у владельца оригинал пленки, равно как и единственный экземпляр фильма Жана Жене[449]

«Песнь любви» за порнографическое содержание.

Общеизвестно, что Уорхол всегда восхищался Голливудом и вопреки очевидным фактам никогда не оставлял надежды там поработать. С другой стороны, он понимал, что в гуще жизни, в происходящем «прямо здесь и сейчас» можно обнаружить гораздо больше новизны, чем во всем том арсенале, который предлагает «фабрика грез».

К Джеку Смиту Уорхол приходил часто. Там была фантасмагорическая обстановка, где смешивались рабочие будни и праздник, где никто никогда (или почти никогда) не спал из-за употребления амфетаминов, съемки фильмов продолжались пусть медленно, зато в атмосфере постоянного творческого накала. Джек Смит был перфекционистом.

Уорхол также спал очень мало, и это благодаря «обер-толу». Но он утверждал, что этот препарат ему необходим только затем, чтобы подавлять чувство голода (якобы он однажды увидел в каком-то журнале свою фотографию, на которой показался себе слишком толстым) и держать свой вес в пределах, рекомендованных врачом. До конца жизни Уорхол очень сдержанно и осторожно говорил о любых наркотиках, как тяжелых, так и легких, причисляя себя в своем «Дневнике» к «поклонникам» валиума… Амфетамин вовсе не безобиден. Этот препарат, запрещенный во Франции, вслед за эйфорией вызывает депрессию и бессонницу в тяжелых формах. Уорхол признавался: «С 1964 по 1967 год я спал по ночам не боле двух или трех часов». И добавил, что в те годы он видел много людей, которые вообще не спали, а далее следовала такая реплика: «Я уже перешел в девятую ночь (без сна), гениально! Сон не только не в моде, он перешел в разряд “пережитков”»…

«Это лето, – пишет Уорхол, – прелюдия всем безумствам, которым суждено скоро появиться». В то лето произошло другое событие. Солидный Джон Джорно, с выразительными чертами смуглого лица, сыграл роль спускового крючка. Джон Джорно вопреки всему окружению обожал поспать, он засыпал легко и на чудовищно большой (по тем меркам) срок. По его словам, он запросто мог проспать двенадцать часов. Он – биржевой маклер с Уолл-стрит, в среде авангардистов стал известен в конце 1960-х годов как поэт, читавший свои произведения любому позвонившему на заранее оговоренный телефонный номер.

Сами протагонисты, как обычно, жили в другом измерении. Джон Джорно утверждал, что он вместе с Уорхолом просмотрел много андеграундных фильмов, вместе дважды в неделю ходили в кино на Бликер-стрит, в Gramercy Arts Theater, и в последнюю неделю перед отъездом в Олд-Лайм (а вовсе не под впечатлением от процесса съемки фильма Джеком Смитом) Уорхол купил свою первую 16-миллиметровую камеру Bolex. «Так как он не умел ею пользоваться, – рассказывал Джорно, – он задавал наивные вопросы: “А как отрегулировать объектив?” – всем знакомым-киношникам или вообще первому попавшемуся на пути». Уорхол обожал прикидываться наивным простачком, но когда он действительно чего-то не знал или не умел, то игра «в неумеху» увлекала его настолько, что он забывал обо всех разумных пределах.