Уорхол

Пока группа The Velvet Underground гастролировала по стране, Гельдцалер был назначен куратором экспозиции США на биеннале в Венеции. Уорхол с удивлением узнал об этом только из газетных новостей и был почти уверен, что его работам обеспечен показ на международном уровне. Однако Гельдцалер уже выбрал Хелен Франкенталер[537], Джулса Олитски, Эльсуорта Келли, а с другой стороны – Роя Лихтенштейна. Позже он объяснил, что не хотел рисковать своей карьерой из-за «свиты» Уорхола, безусловно, в высшей степени колоритной, слишком обращавшей на себя внимание и не отличавшейся умением вести себя в обществе. Кроме того, на все нападки он отвечал вопросом: «Разве сам Уорхол не объявил во всеуслышание, что перестает писать картины?»

Все верно, но обескураженный Уорхол почувствовал, что его предал человек, которого он считал одним из самых близких единомышленников. Как сказал Дэвид Бурдон, «эти двое были одинаково яростными карьеристами, и дружба их неизбежно попадала под удар всякий раз, когда она оказывалась вовлеченной в конфликт их личностных амбиций».

Было и еще одно разочарование, но уже другого порядка. Маланга, оказавшись в Риме в стесненных денежных обстоятельствах, состряпал подделку под Уорхола: две шелкографии Че Гевары. Одну из них он подарил своей подружке, а другую продал какой-то галерее за 3000 долларов, а в придачу – несколько оттисков с нее по 50 долларов за штуку. Галерея разместила работы в своей экспозиции, но пожелала проверить их происхождение. Маланга принял решение написать Уорхолу со слезной просьбой подтвердить авторство работ, иначе, канючил он, его посадят в тюрьму. Еще он добавлял (вырезка из газеты прилагалась), что впервые работы с подписью Уорхола были одобрены коммунистами, которые очень хвалили его искусство в своей газете… «Вот наглец!» – возмутился Уорхол, но все же удостоверил подлинность шелкографий, но настоял на том, чтобы Маланга все деньги от проданных работ вернул. В тот раз Маланге не хватило ловкости.

После этого случая в продаже появилось довольно много подделок. Разумеется, тут же заподозрили Малангу в их изготовлении во время его итальянских каникул. Эти подозрения понемногу отравляли их взаимоотношения, и в 1970 году произошел окончательный разрыв.

В конце 1967 года настал день, когда Уорхол получил уведомление о том, что здание, где располагалась «Фабрика», будет сноситься. На этом месте город собирался построить доходный дом. Первая «Фабрика», историческая, физически прекращала свое существование, чтобы стать легендой. Конец целой эпохи. Конец богемной жизни, которая, впрочем, стала уже невыносимой.

В самом деле было уже невозможно заниматься чем бы то ни было, в частности – работать на «Фабрике». Посетители превратили ее в проходной двор, откуда давно пора было выдворить нежелательных лиц, а беспорядок давно перестал быть занимательной особенностью.

Всему этому положил конец Пол Моррисси с помощью Фреда Хьюза, темноволосого денди, худого техасца, который работал на Джона де Мениля[538], информируя обо всем этих богатейших бостонских коллекционеров.

Сторонники «Фабрики» рассматривали эти изменения как переход к «серьезному делу». Хьюз и Моррисси активно включились в поиск нового места. Морриси нашел такое место, на пятом этаже большого дома. Свет в помещение проникал через два широких, во всю стену, окна, выходивших на Union Square, рядом с несуществующим ныне Max’s Kansas City

.

Пространство разделялось на две части перегородкой. В одной, темной, устроили киномонтажную комнату, зал для просмотра фильмов, архив фильмов. Обустройство этой части новой «Фабрики» взял на себя Билли Нейм, прихватив в личное пользование один, самый большой из двух туалетов, переделав его в фотолабораторию и свою спальню, выкрасив стены черной краской.

По другую сторону перегородки – два просторных современных кабинета с телефонными аппаратами белого цвета на стеклянных журнальных столиках, с сиявшими белизной стенами, на которых были развешены старые фотографии, портреты «суперзвезд» «Фабрики» и афиши последних новинок. Для себя Уорхол зарезервировал небольшую комнатку, в самой глубине.

Последние хлопоты. Последнее прости. Старый диван с подушками и прочую мебель, составлявшую обстановку первой «Фабрики», спустили вниз, погрузили в грузовик и оставили в нем на ночь. Ночью грузовик угнали, и легендарный диван исчез.

В такой напряженной атмосфере, ноябрьским вечером 1967 года произошло первое покушение на Уорхола (если не считать покушением несколько выстрелов, сделанных в 1964-м в стопку картин). Самми-итальянец, друг Ондина, которого никто не знал, ворвался на «Фабрику» и, угрожая всем револьвером, приказал Уорхолу, Полу Моррисси, Фреду Хьюзу, Билли Нейму, Тейлору Миду, Нико и некоему Патрику Тилдену сесть на диван и не двигаться, объявив им, что собирается играть в русскую рулетку. Он приставил дуло револьвера к виску Моррисси и нажал на курок.