Ураган

Она чуть не задала этот самый вопрос, когда они сидели в темноте во дворе дома Августина после приключения в Стилтсвилле. И позже, по пути в аэропорт. И еще раз, уже при расставании, когда Макс как-то вяло и торопливо обнял ее, а от его волос и рубашки пахло табаком.

Но Бонни так и не задала этот вопрос. Момент был неподходящий. Макс казался целеустремленным, солидным мужчиной, именно таким, какого желала ей мать. Правда, мать сочла его негодяем. А вот отец Бонни считал его отличным молодым человеком. Для него все приятели Бонни были отличными молодыми людьми.

Интересно, что бы подумал о ней отец сейчас, увидев ее в машине, направляющейся в больницу, на переднем сиденье между одноглазым, курящим жабу похитителем и уцелевшим после авиакатастрофы человеком, который жонглирует черепами.

* * *

Голова у Бренды Рурк оказалась пробитой в трех местах, требовалась операция на одной из щек. Из раны ниже правой височной кости струилась кровь, но врачам удалось остановить кровотечение. Специалист по пластическим операциям зашил глубокую U-образную рану на лбу.

Бонни Лам никогда не видела таких ужасных ран. Даже губернатора бросило в дрожь. Августин опустил взгляд, уставившись на кончики ботинок, звуки и запахи больницы были слишком знакомы ему. Он почувствовал, что у него пересохло в горле.

Джим Тайл держал в своих руках руки Бренды. Глаза ее были открыты, но взгляд казался отсутствующим. Бренда никого не видела, кроме Джима, сидевшего возле кровати. Сквозь боль и дурман от наркоза она пыталась говорить, и Джим нагнулся пониже, чтобы разобрать ее слова.

Через несколько минут он выпрямился и произнес тихим, полным ярости голосом:

— Этот подонок украл ее кольцо. Обручальное кольцо ее матери.

Сцинк выскользнул из палаты настолько тихо, что Бонни и Августин даже поначалу не заметили его отсутствия. Не оказалось его и за дверями палаты, но легкая паника среди медперсонала, одетого в сине-белую форму, подсказала Бонни и Августину, что искать его надо в конце коридора. Губернатор бродил по палате для новорожденных, держа в каждой руке по младенцу. Дети тихонько посапывали, а Сцинк смотрел на них с глубокой печалью. Бонни губернатор не казался опасным, несмотря на спутанную бороду, грязные камуфлированные брюки и высокие армейские ботинки. Три здоровенных санитара совещались в коридоре, наверняка кто-то из персонала уже пытался вступить в переговоры с губернатором, но безрезультатно. В этот момент Джим Тайл спокойно зашел в палату и вернул младенцев под стеклянные колпаки.

Никто не попытался вмешаться, когда патрульный выводил Сцинка из больницы, потому что это было похоже на обычный арест. Джим Тайл держал его за локоть, они оживленно переговаривались, следуя по светло-зеленым коридорам. Бонни и Августин старались не отставать от них, увертываясь от инвалидных колясок и носилок.

Когда они пришли на стоянку, Джим сказал, что ему надо быть на службе.

— Приезжает президент, я буду работать в группе регулировки движения.

Джим сунул листок бумаги в ладонь Сцинка и сел в патрульную машину. Губернатор молча улегся в кузове пикапа Августина. Сложив руки на груди, он здоровым глазом разглядывал облака.

— Что нам делать с ним? — спросил Августин у Джима Тайла.

— Сами решайте. — В голосе патрульного слышалась огромная усталость.

Бонни поинтересовалась, как дела у Бренды, и Джим сказал, что, по мнению докторов, с ней все будет в порядке.

— А как насчет негодяя, который сделал это?

— Они его не поймали. И не поймают. — Он пристегнул ремень безопасности, захлопнул дверцу и поправил солнцезащитные очки. — Это какое-то заколдованное место, — добавил Джим отсутствующим тоном.

Из кузова пикапа донесся зловещий крик. Джим бросил взгляд в ту сторону поверх солнцезащитных очков.

— Рад был познакомиться с вами, миссис Лам. Вы с мужем поступили правильно. А капитан, он все поймет.

И патрульный уехал.

Пока они ехали в аэропорт, где в отеле Макс заказал для Бонни номер, она сидела рядом с Августином, положив голову ему на плечо. Августина пугала предстоящая разлука. Всегда гораздо проще расставаться после ссоры — щелкнул замками чемодана, хлопнул дверью, сел в заказанное такси, и все кончено. Августин бросил взгляд на часы: до рейса, которым улетит Бонни, оставалось менее трех часов.

Через заднее окно Бонни увидела, что Сцинк, лежавший в кузове, натянул цветастую шапочку на лицо и свернулся клубочком, словно плод в утробе.

— Интересно, что за листок передал ему Джим.

— Наверное, с именем или адресом, — предположил Августин.

— Что за имя или адрес?

— Да это просто моя догадка, — ответил Августин, но все же рассказал о ней Бонни.

Этим вечером ему не пришлось прощаться с ней, потому что Бонни Лам не улетела в Нью-Йорк. Аннулировав заказ на билет и номер в отеле, Бонни вернулась в дом Августина. Она позвонила Максу и оставила сообщение, а перезвонил Макс только после полуночи, когда Бонни уже спала в комнате с черепами.

* * *

28 августа, вскоре после полудня, на кухне в доме Тони Торреса зазвонил телефон.

Кусака велел Иди подойти к телефону.

— Сам подойди, — огрызнулась она.