Уровни Глубины

А потом и вовсе стало не до страхов – сорвав с себя маску с головным капюшоном и спасжилет, он вместе с палубной командой кинулся освобождать раненых от ремней. И если Мика за время их недолгого путешествия слегка пришла в себя, и смогла идти сама, то кусающую губы «Сан-Диего» пришлось тащить на руках, стараясь ничего не задеть ее искалеченными ногами внутри не самых широких корабельных переходов…

Харриган вместе с матросом, зайдя в пахнувший теплом и светом медотсек, аккуратно положили девушку на свободный лежак и подсунули под ее ноги несколько свернутых валиком спасжилетов, поднимая их повыше. А раненая «Волкер» присела на идущую вдоль стены скамью, привалилась спиной к стене и закрыла глаза.

Уже мельком виденный Майком во время экскурсии по «Артемис», пустовавший тогда корабельный лазарет теперь был почти полон.

Одна из трех имеющихся на борту регенерационных капсул была уже в работе: в ней, покачиваясь в подсвеченном зеленоватом растворе, колыхалась облепленная трубками девчонка лет пятнадцати. А на закрепленных к полу разложенных складных койках лежали более десятка канмусу – сплошь в повязках, с проступавшими алыми пятнами, в гипсе и с лангетами на конечностях, а у некоторых – и частичной ампутацией последних… Между койками же с находящимися в сознании девушками излучающим оптимизм живчиком сновала капитан Жаклин Деверо.

– Мне нужно… Нужно обратно к девчонкам! Нас же мало, каждый ствол на счету, а я могу воевать! – твердила сейчас канмусу с плотно замотанными бинтами руками, плечом, животом и свободным от повязки на лице только одним глазом. – Разве это ранения? Я смогу..!

– Конечно сможешь! Кто же сомневается? Но именно поэтому ты должна немного отдохнуть, – женщина тут же мягко взяла за плечи порывающуюся встать с койки девушку. – Я говорила с Валери и командором Дрейком – Глубинные пока отошли, так что текущих сил хватает. Но если будет прорыв – то вы, кто еще может воевать, станете резервом и последней линей обороны… И поэтому – поспи хотя бы час, хорошо?

И тут же переходила к другой. С легкими ранениями в лазарете не задерживались или вообще появлялись только после отбоя боевой тревоги.

– Мадмуазель Деверо, а у меня вырастут волосы взамен сгоревших?

– Ну конечно, милая! Вы, мои кораблики, вообще девочки крепкие, у вас руки-ноги отрастают, что уж там до каких-то волос!.. Вырастут, и еще красивее будут!

И француженка осторожно и ласково погладила сплошь покрытую повязками голову другой девушки.

Лейтенант опустил глаза вниз.

На заляпанном брызгами и потеками подсыхающей крови полу то тут, то там валялись обрывки спешно срезаемых гидрокомбинезонов и жгутов, использованные одноразовые инъекторы, пустые перевязочные упаковки, разнокалиберные обломки рваного металла, а еще – несколько ярких заколок для волос, разорванный браслетик из цветных бусинок и маленький брелок-акула. Видимо, чей-то талисман на удачу. И позвякивая, перекатывались в такт качке десятки пустых ампул всех возможных размеров.

От вида всего этого у Харригана сжались зубы, и лицо стянуло, как обмазанное подсыхающей глиной. А горло вдруг резко и до злого першения перехватило, словно удавкой.

«Служить на HSV почетно, престижно и что, скрывать, довольно денежно», – вспомнил он слова куратора их курса в академии: тридцатипятилетнего, но полностью седого капитан-лейтенанта, который из-за этого наголо брил свою голову. Он год служил на HSV-3 «Магдебург», участвовал в печально известном рейде к Гавайям, и потом был списан на берег по показанию офицера службы мониторинга.

«Тем, кто на них ходит, завидуют, а они вполне заслуженно гордятся. Но никто и никогда из них вам не скажет, как это тяжело. Снаряжать в бой девчонок… Оправлять в бой девчонок… И не дожидаться их обратно. Или, что порой еще хуже, дожидаться, но видеть вместо вчерашних бегающих по воде красивых озорных фей – кричащие и плачущие от боли изломанные обрубки тел, непонятно каким образом еще живые. И которым ты, здоровый и обученный мужик – смотришь, и абсолютно ничем не можешь помочь… Как вы думаете, отчего экипажам HSV приказом запрещено иметь личное оружие, кроме как у командира корабля?»

Двери смежного с лазаретом помещения раздвинулись в стороны, выпустив наружу одуряюще плотную волну запахов медикаментов, звуки работающей медицинской аппаратуры, яркий свет хирургических бестеневых ламп и трех девушек в забрызганных красно-бордовыми пятнами зеленых хирургических костюмах и чепцах. Двое из них выкатили на каталке находящуюся без сознания канмусу, на две трети покрытую бинтами и под двумя капельницами. А третья, постарше, вышла, сдирая с рук перепачканные кровью перчатки.

– Так! Оливия в норме, кто у нас следующий? – вытерла лоб рукавом зеленоглазая шатенка лет девятнадцати на вид по имени Диана Фостер, канмусу плавмастерской F-137 «Вейланд» флота Её Величества. – Ким?!.. А ты где это умудрилась оставить свои ласты?

– Я… тебе дам – ласты… У меня тридцать… седьмой размер, к-коновал ты бездушный! – выдавила из себя Вайл, силясь усмехнуться. Но получалось у нее плохо.