Уровни Глубины

Основные морские подходы к базе были перекрыты зависшими в верхних слоях воды «своими» Глубинными эсминцами, которым девчонки к этому времени уже научились немного доверять. А наличие в воде у берега еще и трех бдительных Глубинных крейсеров делало их пост и вовсе чисто символическим.

Где-то там, на ставшей уже привычной бетонной плите пирса, прямо рядом с водой, спал Рэм: их новый знакомый, оказавшийся вовсе не воплощенным ужасом глубин, а как раз даже наоборот…

А в таких же привычных кубриках на базе сейчас отдыхали их подруги, и намотавшиеся, изрядно перенервничавшие старшие.

В подземном доке, где расположили запущенную регенерационную капсулу со стабилизировавшейся Амагири Аясэ, прикорнув на лежаке из сдвинутых длинных ящиков, рядом с работающими прямо на полу системами мониторинга, мерно дышала уставшая «Вестал», скинувшая только ботинки. Кто-то из заглянувших дежурных эсминцев накрыл ее шерстяным одеялом, и подоткнул под голову подушку…

Даже мелкая Химе, набегавшаяся за день, пресыщенная впечатлениями и тоже заметно утомившаяся после вытаскивания «Фусо», булькала и чмокала во сне, отнесенная спать в свой домик-кокон… Отнесенная не кем-нибудь, а самой Мири Ходзё, – канмусу, боящейся и ненавидевшей Глубинных, пожалуй, больше всех в эскортном отряде Спартмайер. И сейчас на базе, кроме двух дежурных эсминцев, «Кинугаса» единственная тоже не спала, неподвижно лежа на койке и неотрывно смотря на тускло светящееся кольцо ночника на потолке… Случившееся сегодня взорвалось в ее голове, как граната, оставив после себя лишь звенящую пустоту.

Так что никто и не заметил, как на исследовательском плоту «Вестал» в укромной бухте внезапно пискнула и ожила аппаратура, беспрерывно наблюдающая за новым подводным объектом на «грядке». Настроенный на максимальную автономность, мониторинговый комплекс начал запись всех доступных ему параметров, – и тут же отправил предупреждающий сигнал на мобильный контроллер, который Мэг всегда носила с собой, расставаясь только тогда, когда работала с металлом и станками.

Но сопящая в доке канмусу-ремонтница не услышала приглушенных писков, раздающихся от прибора, забытого в сумке на полу медблока…

А под водой, тем временем, несколько раз мягко полыхнуло синим, и затем – уже спустя полчаса, – на поверхности спокойной глади бухты появилось две едва различимые тени, осторожно двинувшиеся в сторону заякоренного плота Мэг… Одна из них приблизилась вплотную, затем слегка помедлила, и одним быстрым, почти беззвучным прыжком выскочила из воды прямо на палубу. Продемонстрировав морю, звёздам в небе и абсолютно пустому пляжу смутно видимый в полутьме человеческий силуэт.

Осмотревшись, и после недолгих раздумий прихватив пару вещей, оставленных на раскладном стуле под навесом, тень снова скользнула в море, не вызвав и всплеска…

***

Не помню, чтобы за все время, которое я провел на этом острове, мне снилось что-то конкретное. Обычно сновидения были полны неясных картин, чаще жутковатых и пугающих, и оставляющих в голове поутру легкий холодок. Но в этот раз мне отчего-то снилось детство, и наш воспитанный с самого щенячьего возраста пес – добродушный и слегка ленивый кобель немецкой овчарки по кличке Дик, который при частых выездах на природу любил тихонько залезать в палатку и настойчиво будить своих хозяев, не спешащих его кормить, принудительным умыванием…

Вот и сейчас я, как тогда, ощутил чей-то шершавый и прохладный язык, старательно елозящий по моим щекам и носу, и в полусне пробормотал:

– Дик, ну все, хватит… Все-все, уже встаю…

Но в просыпающихся мозгах тут же вспыхнуло осознание того, сколько с тех пор прошло времени, – и что Дик умер пять лет назад… И где именно я сейчас нахожусь.

Я резко раскрыл глаза и… уставился в другие глаза, рассматривающие меня с расстояния сантиметров в десять – светящиеся, как у всех Глубинных, широко распахнутые и густого фиолетового цвета, как свежераспустившиеся ирисы. Глаза, в которых плясали нетерпение, восторг и отчетливо заметная легкая безуминка.

Неизвестная особа, стоявшая на четвереньках рядом со мной на бетонной плите, выглядела как совсем молодая девушка. Она была одета в почему-то знакомый мне черный морской дождевик… Черный дождевик Мэг, только полурасстегнутый до пояса. И сейчас через его распахнутые полы было отчетливо видно характерное для Глубинных тело – с белой в голубой отлив кожей, и черными «хитиновыми» пластинами, закрывающими на манер бикини ее бедра, бока и достаточно скромную, но все же заметную грудь. А шею неизвестной гостьи оборачивал мокрый и небрежно намотанный бело-черный легкий шарфик… Опять же, явно позаимствованный с плота Тиллерсон. Из-под накинутого капюшона торчали и свисали прядями на лоб короткие – до плеч, – светло-пепельные волосы.

– И откуда ты такая здесь взялась? – все еще удивленно поинтересовался я у неизвестной особы.

Бровки ночной гостьи встали «домиком», а лоб наморщился, заставив меня обратить внимание еще на одну деталь – аккуратный носик девицы перечеркивал едва заметный, но все же различимый поперечный рубец.