Уровни Глубины

– Поразительно… Я действительно чувствую и ощущаю все… по-другому. Как будто все то время, которое я была канмусу, у меня были заложены уши. И я носила темные очки. А океан… Я теперь слышу его!

– Просто, наверное, дело в том, Аясэ, что канмусу, – несмотря на свою любовь к морю, – все же не его родные дети. Как и корабли, они лишь его пасынки и падчерицы. И океан далеко не всегда отвечает им взаимностью. Знаешь, какая официальная формулировка чаще всего звучит при чрезвычайных происшествиях и катастрофах вдали от берега? «От неизбежных на море случайностей»… Стоит расслабиться, допустить ошибку, небрежность или промах, да и просто может не повезти – и океан убьет и корабль, и человека. Но нас это больше не касается!

Сказав это, парень отвесно ушел вниз, как брошенное в воду чугунное ядро, сделал круг на глубине, потом легко догнал свою подлодку, схватил ее в охапку и с максимальным ускорением, – в точности, как сама Аясэ недавно, – вылетел на воздух, в фонтане воды и пены.

– Правила изменились, и теперь мы в гостях именно на берегу, а вот это все, – и он, выпустив Со, и позволив ей снова отплыть вниз, обозначил окружающие его и плавающую рядом с ним девушку морские просторы, раскинув руки в стороны, – отныне наша территория! Теперь океан для меня и для тебя – безоговорочный союзник, который и поможет, и укроет, и исцелит. Даст пищу и силы. Прочие же обитатели глубин… Да, тут царит право сильного, – но где на свете, по большому счету, бывает иначе?

– Там, на берегу, ты говорил, что ничуть не жалеешь о произошедшем с тобой, – с легкой иронией заметила Аясэ. – Но на деле ты, похоже, просто в восторге от этой своей метаморфозы…

– А как ты думаешь, зачем я, – и, думаю, многие другие парни тоже, – шли в военно-морское училище? Чтобы проверять, как у матросов ботинки вычищены и койки застелены? Качество надраенной палубы и покраски якорей контролировать? Или чтобы не вылезать с вахт «на железе», с не такими уж частыми морскими походами, ради военной пенсии в сорок пять лет?

– Может, просто из-за любви к морю? – чуть наклонила голову Амагири.

– И это тоже, но в гражданскую мореходку и поступить проще, и учиться легче, а море – оно одно на всех. Но нет. Мы, может, и не слишком умные романтики войны, – хотели быть не «торгашами», а именно хищниками моря. Косатками, а не толстыми китами. И ради этого были готовы терпеть упомянутые в присяге «тяготы и лишения военной службы». И учиться, сжав зубы.

Так что, когда ты меня спросила, действительно ли я не жалею обо всем случившимся со мной, – мне стало смешно. У судьбы порой весьма забавное чувство юмора… Ведь я в итоге получил именно то, что хотел! И даже с процентами! Мне, – как в той притче, – дали не рыбу, и даже не удочку, а целую сеть. Рыболовный траулер! И какой «улов» я смогу выловить, теперь будет зависеть только от меня. И, да – к тебе это тоже теперь относится.

***

На сушу мы с «Фусо» вернулись уже вечером, когда багровый шар солнца успел коснулся своим нижним краем линии горизонта. Оставив девушку переваривать кучу новых впечатлений и ощущений, я переоделся и направился проверять своих подчиненных. Эсминцы были накормлены – обязанность таскать им железо из руин я делегировал Ре, как способной наиболее просто выходить на сушу без съема оружейных модулей, не в пример Чи и Нэ. А вот сами линкор и крейсера ждали меня, желая получить еду из рук флагмана. Посмотрев на терпеливо ожидающих ужина глубинных девиц, я решил слегка поностальгировать – притащил почти к краю воды три ствола поваленных пальм, расположил их большой буквой «П» , и разжег посередине небольшой костерок.

– Садитесь, давайте, – позвал я своих.

Все трое уже знали, что такое открытое пламя, – но, как истинные жители моря, относились к нему с вполне понятной опаской. И потому сели на бревно поближе к воде. В остальном же выданные пайки в достаточной мере примирили их с наличием рядом огня.

А потом к нам, заметив свет костра, заглянули и присели рядом «Ашигара», «Акидзуки» и «Хацудзуки». Эсминки и подлодка, стоящие на наблюдательном посту на крыше бункера в сотне метров, тоже, наверное, были не прочь посидеть в сгущающейся темноте у костра, но служба все же была важнее.

Сейчас, глядя на линкор, – разломившую брикет пайка на две половины, и кусающую с обеих рук попеременке: мордочка в крошках, в светящихся фиолетовых глазищах умиротворение и удовольствие, – я только вздохнул.

– Ре, да не спеши ты так, никто ведь не отбирает. Захочешь еще – дам.

– Хочу! А еще, флагман… Я хочу имя! – и Глубинная в победном жесте вскинула вверх руку с куском «бисквита». Сидевшие рядом девчонки-канмусу удивленно переглянулись.

– Имя?.. Ну, в принципе, логично… Ре – это не имя, конечно, это лишь обозначение твоего класса, или типа, если хочешь. Ты же видишь, что даже эсминцы отличаются внешне и по силе, так что люди и канмусу придумали систему обозначений для Глубинных. И если у нас появится, например, твоя однотипная сестренка…

– То это будет весело! – закончила Глубинная девица с азартом, и довольно улыбнулась.