Усадьба леди Анны

— Завтра отправишься в шато вместе с солдатами и лично проследишь, чтобы все их переслали сюда. Если что-то… — Анна чуть не сказала: «зажмут», но вовремя одернула себя: — Если что-то вдруг не положат, запомнишь и доложишь мне. А себе в помощь на днях выберешь девушку, которой сможешь доверять. Кюре обещал, что слуги будут приходить сюда наниматься сами. Он объявит в воскресение с кафедры. А пока ступай, помоги немного женщинам на кухне, а то мы с тобой останемся без ужина, — ласково улыбнулась она успокоенной камеристке.

Бертина ушла, а Анна грустно обвела глазами пустую и неприветливую комнату, которую согревало пламя камина. Взглянула на собирающиеся за окном сумерки, еще легкие и нежные, зажгла три свечи в позеленевшем от времени шандале и села переписывать письмо.

Минут через десять, когда бумага была закончена, она нехотя отложила перо и, глядя на чистые листы в стопке, задумалась: «Противно было узнать про Фанни… И ведь она не одна такая, стоит быть осторожнее… А ведь все могло быть по-другому, если бы этот самый муж сделал хоть шаг навстречу. Хоть мелкую попытку наладить отношения. По сути, мне от него совершенно ничего не нужно, но он с самого начала поставил себя так, что доверять я ему не смогу… Сложная штука — доверие…»

Кто знает, какими причудливыми путями бродили ее мысли дальше, но, через некоторое время герцогиня все так же задумчиво вновь протянула руку к перу, и на белый лист начали торопливо ложиться строчки:

— Любимый, полночь. Почему жеТебе чужды покровы снов?За окнами гуляет стужа,И голоса далёких сов…

— Голубка, эта ночь прекрасна!Смотри, как кесарь ледянойЧудесен в мантии атласной,С короной — полною Луной!— Родной, мы вышли из светлицыПод своды хладного огня.Ты слышишь, как тревожной птицейСтучится сердце у меня?— Всмотрись, мой ангел: лес за тыном

Оделся в свадебный убор —Сосватанный купец былинный,От речки не отводит взор!— Мой ненаглядный, стынет, ноетДуша. Готова оземь пасть:Река белесою змеёюПред нами распахнула пасть!— Взгляни, мой свет, как берегами

Хрустальной чистоты потокПоёт, плеская жемчугами,Струится в полынье у ног!А в ней диковин хороводыПлывут в кораллов дивный град!Над прорубью сомкнулись воды,Как чёрный траурный наряд…

Следующие недели пролетели как один день. В усадьбе Арль ремонтировались комнаты и старые конюшни. Приходили женщины из деревни, помогали отмывать все, до чего дотягивались руки. Приходили наниматься на службу люди, и герцогиня старалась побеседовать с каждым из них.

Дважды ее навещал кюре и разговоры вел не только о Боге, но и о делах земных. Аккуратно давал полезные советы по обустройству, рассказывал о соседях-дворянах.

— … не совсем прилично. А вот если в доме с вами будут жить уважаемые в обществе дамы, никто не сможет упрекнуть вас в нарушении этикета, ваша светлость. А для души можно будет пригласить молодых девушек. Подумайте об этом.

— Спасибо вам, патер. Без ваших мудрых советов я бы совсем пропала.

— Не думаю, ваша светлость, что такая благоразумная дама могла бы пропасть где угодно, — улыбнулся отец Доменик.

Безусловно, щедрость прихожанки была ему приятна, но он был из тех немногих, искренне верующих, кто пришел к Господу сложным путем, но с открытым сердцем. Кюре Доменик считал, что должен Господу не только молитвы, но и посильную помощь тем, кто слабее и несчастнее, чем он сам. Он замечал, что молодая герцогиня неглупа, что брак ее, похоже, не сложился. И в этом не было вины Анны. И священник совершенно искренне пытался уберечь девушку от проблем, которые могут появиться из-за сплетен.

— Так что, ваша светлость, ежели вы пожелаете, я подберу вам пару достойных фрейлин.

— Отец Доменик, там, в Эспании, я часто занималась шитьем. Думаю, что-то подобное смогу устроить себе и здесь. Если у вас есть на примете пара швей, которые согласятся переехать, это будет прекрасно. А фрейлины… Ну, что ж… Раз вы считаете это необходимым, значит, я послушаюсь вас.

Они бродилили по заснеженным дорожкам сада. Сейчас, под белым покровом, прячущим сломанную беседку, сад казался сказочным. Этаким зачарованным местом, где застыло время.

— Как здесь красиво…

— Да, дочь моя, — падре улыбнулся и добавил: — Я рад, герцогиня, что вы из тех людей, которые умеют видеть красоту мира. Их мало, и каждая такая встреча драгоценна.