Ущелье дьявола

На этот раз Дормаген даже не слышал издевательств Самуила. Он до того рассвирепел, что преследовал только одну цель - заколоть противника и забывал даже думать о самом себе. От раздражения руки его тряслись, и удары были скорее сильные, чем правильные. Он доходил до исступления.

Самуил замечал все и только подливал масла в огонь. Он и сам изменил тактику. Куда девалось его спокойствие и равнодушие? Он скакал, махал шпагой, делал отчаянные прыжки, перебрасывал шпагу из одной руки в другую, притворялся испуганным… Всё это сопровождалось едкими, насмешливыми фразами и только ещё более разжигало злость Дормагена, который начинал уже терять голову.

Вдруг Самуил воскликнул:

- А ну-ка, господа, скажите, на какой глаз окривел Филипп Македонский?

В это время он продолжал проделывать с Отто те же, изводившие его вконец, приёмы.

- Помнится мне, как будто бы на левый глаз. Филипп, отец Александра Македонского, осаждал город… город, ей-богу, не припоминаю, какой город. Стрелок из города взял стрелу, написав на ней предварительно: в левый глаз Филиппа. И стрела как раз угодила в цель. Только вот что, чёрт возьми. Почему левый глаз, а не правый?

Отто ответил яростным натиском.

Но он опять не рассчитал, его шпага скользнула по шпаге Самуила, острие которой коснулась слегка его груди.

- Ты нарочно, что ли, открываешься? - спросил Самуил. Отто заскрежетал зубами. Ясно было, что Самуил играл с ним, как кошка с мышью.

Другие дуэлянты дрались не менее отчаянно, но у них были более равные силы.

Все же Риттер как-то ухитрился нанести такой удар, от которого Юлиус не успел увернуться.

Шпага задела его правый бок.

Но тут на выручку подоспело маленькое обстоятельство, почти чудо. Вместо того, чтобы уйти в тело, клинок наткнулся на что-то мягкое и шелковистое и поволок его за собой.

Благодаря этому, Юлиус успел оправиться и глубоко всадил шпагу в бок Риттеру, который тут же и упал.

Предмет, спасший Юлиусу жизнь, оказался маленьким шёлковым мешочком, с засохшим цветком шиповника внутри. Он висел на шнурке у него на шее.

- Ага, ты закончил! - сказал Самуил.

Тут секунданты поняли, что и он собирается окончить свой поединок. Дормаген хотел предупредить нападение и снова употребить свой особенный приём.

- Опять, - заметил Самуил. - Ты повторяешься!

И снова, как в первый раз, Самуил ускользнул. В ту же минуту ловким движением своей шпаги он выбил шпагу из руки противника, проколол ему левый глаз и быстро отдёрнул шпагу назад.

Дормаген испустил страшный крик…

- И я выбрал также левый глаз, - сказал Самуил, - для охотника это удобнее, чем лишиться правого.

Секунданты окружили раненых.

У Франца было задето правое лёгкое. Хирург, однако, надеялся, что он быстро поправится.

Затем хирург подошёл к Дормагену.

Самуил опередил осмотр хирурга, обратись к присутствовавшим со словами:

- Опасности для жизни нет. Я только имел намерение лишить его одного глаза. Заметьте, что мне ничего не стоило вонзить глубже шпагу в череп и задеть мозг, но я вытащил её так осторожно и ловко, как хирургический инструмент. По правде сказать, это скорее операция. После этого он сказал хирургу:

- Он ещё не завтракал. Скорее пустите ему кровь, иначе будет кровоизлияние в мозг. При хорошем уходе он сможет через две недели пойти на улицу гулять.

В ту самую минуту, когда хирург, взяв ланцет, приготовился выполнить совет Самуила, вбежал запыхавшийся зяблик (финк).

- Что там ещё? - спросил Самуил.

- Полиция! - крикнул зяблик.

- Я так и думал, - спокойно произнёс Самуил, - она, разумеется, оказала мне честь, что побеспокоила себя из-за меня. Далеко она?

- Шагах в пятидесяти.

- Так у нас ещё есть время. Не беспокойтесь, господа: это уж моё дело, я все улажу. Он разорвал свой платок и перевязал им правую руку Юлиуса.

- А теперь скорее надевай свой сюртук. Он также оделся сам.

Полиция вошла в сад.

Один из фуксов обратился к Самуилу с вопросом:

- Разве у нас не будет схватки с этими стоячими воротниками?

- Форменная битва? - возразил Самуил. - Это было бы забавно! Мы бы здорово их поколотили, ты, право, искушаешь меня, демон! Но не следует пересаливать в кровавых удовольствиях, иначе у нас притупится охота к ним. Есть другое, более простое средство.

Раздался стук в дверь залы.

- Именем закона! - сказал чей-то голос.

- Отоприте этим господам, - приказал Самуил. Двери открыли, и небольшой отряд полицейских агентов вошёл в залу.

- Здесь, кажется, только что дрались? - спросил их начальник.

- Это возможно, - ответил Самуил.

- В таком случае - дуэлянты должны немедленно последовать за нами в тюрьму, - продолжал начальник.

- Это уже менее возможно, - возразил Самуил.

- А почему же? Где же они? Самуил указал ему на Отто и Франца.

- Они оба в руках доктора. Вон как они уходили друг друга! Сами видите, им теперь нужен скорее хирург, чем тюремщик.

Начальник взглянул мельком на тяжело раненых, скорчил гримасу, пожал плечами и, не говоря ни слова, ушёл со своими агентами.

Как только полицейские удалились, Юлиус прошёл в смежную комнату, сел за стол, вскрыл письмо к своему отцу, приписал ещё несколько строчек и запечатал его.