Ущелье дьявола

В тот же вечер около одиннадцати с половиной часов в той круглой подземной зале, где Самуил представил Юлиуса главарям Тугендбунда, происходило совещание этих трёх главарей. Все трое, по обычаю замаскированные, сидели у стен залы, которая освещалась потолочною лампой. Перед ними стоял с открытым лицом Самуил.

- Значит, вы не хотите, чтобы я теперь же начал действовать? - говорил Самуил.

- Нет, - отвечал председатель. - Мы не сомневаемся ни в вашей силе, ни в вашей смелости. Главная причина тут состоит в положении вашего врага в данную минуту. Теперь Наполеон находится в полном блеске. Все ему удаётся. Он утвердился крепче, чем когда-либо на троне Европы. Раньше он обладал обширностью владений, а теперь - после рождения римского короля - за ним обеспечена и преемственность его власти. В настоящую минуту сам бог за него.

- Я и люблю сражаться с врагами, когда они вполне овладели своими силами.

- Знаем мы это, - ответил председатель. - И знаем также, что и с ясного неба раздаются громы. Но подумайте о последствиях, которые повлекло бы за собой покушение на него в эту минуту. Факт сам по себе ничего не значит, если за ним не стоит идея. Он будет бесполезен и, следовательно, негоден, если общественное согласие не за него. А поразить Наполеона среди глубокого мира, когда он сам ни на кого не нападает, когда он никому не угрожает, разве это не значило бы обратить общественное мнение в его пользу? Ведь тогда мы были бы зачинщиками, людьми, бросающими вызов, тогда как на самом деле мы, наоборот, мстители и покровители человеческой свободы. Ведь если покушение не удастся, оно укрепит его положение, а удастся - укрепит его династию. Вы сами видите, что час ещё не настал.

- Хорошо, подождём, - сказал Самуил. - Но если только вас смущает мир, то нам недолго придётся ждать, это я вам предсказываю. Наполеон не может долго оставаться в покое, не изменяя себе, не отрицая самого себя. Он либо - война, либо - ничто. Те, которые упрекают его за ненасытную жажду к завоеваниям, ровно ничего не понимают в его миссии.

Наполеон - это вооружённая революция. Он должен идти от народа к народу, изливая на нивы и в умы французскую кровь, от которой, как от росы, должны явиться повсюду всходы возмущения и народного чувства. Вы думаете, что он способен сидеть на золочёном кресле, как ленивец-король! Он совсем не за этим пришёл на землю. Он ещё не обошёл вокруг света, и потому не воображайте, что он отдыхает. И я предрекаю вам, что близок тот день, когда Наполеон объявит войну, всё равно кому, - Пруссии, России. Так вот, когда это случится, предоставит ли мне Тугендбунд действовать?

- Может быть. Но вы не забываете о Фридрихе Стапсе?

- Я помню только, что он умер, и что его смерть не была отомщена.

- Прежде, чем позволить вам действовать, - продолжал председатель, - мы должны знать, что вы хотите делать.

- Я буду действовать без вас, и вас ничем не скомпрометирую. Вам достаточно знать это?

- Нет, - ответил председатель. - Союз имеет право все знать. Вы не можете действовать от себя, действия всех членов союза должны быть едины.

- Хорошо, - сказал Самуил. - Так слушайте же. Три главаря приготовились слушать, а Самуил приготовился говорить… Как вдруг раздался металлический звон.

Самуил вздрогнул.

Звонок повторился.

Что бы это значило? - подумал Самуил. - Барон и Юлиус отправились в Остенде. Христина осталась одна. Уж не сделали ли они только вид, что уехали, и не расставляют ли мне ловушку?

- Ну что же вы, говорите! - напомнил ему председатель.

Но Самуил забыл и думать о трёх главарях, забыл Наполеона, забыл весь мир. Он думал о Христине.

- Разве вы не слыхали? - сказал он.

- Да, слышали что-то вроде колокольчика. Что это означает?

- Это означает, - отвечал Самуил без всякой церемонии, - что нам придётся закончить нашу беседу в другое время. А теперь, извините, я должен вас оставить, потому что меня зовут.

Несмотря на всё своё самообладание, он не мог подавить живейшего волнения.

- Кто зовёт вас? - спросил председатель.

- Она, - ответил он, совершенно забыв, с кем он говорит. Но сейчас же овладел собой и продолжал:

- Это одна молодая пастушка предупреждает меня, что вблизи появились подозрительные люди. Вам надо уходить, не теряя времени.

- Вы ничего не предпримете, прежде чем мы увидимся вновь? - сказал председатель.

- Ничего, будьте спокойны, - сказал Самуил. И он открыл перед ними дверь.

В ту минуту, как он запирал за ними дверь, звонок вновь задребезжал с удвоенной силой, словно в нём выражался крик испуга.

- Если бы тут была ловушка, - раздумывал Самуил, - так она не звала бы меня с такой настойчивостью. Что могло бы заставить её требовать меня к себе в отсутствие мужа и барона? Ну, посмотрим, что ей нужно. Вперёд, Самуил, и будь достоин сам себя. Будь хладнокровен и спокоен. А главное, не расчувствуйся и не раскисай, как какой-нибудь школьник, впервые влюбившийся.

И он стал быстро подниматься по лестнице, которая вела в комнату Христины.

Глава шестидесятая

Сама судьба заодно с Самуилом