Успех

— Итак, — невозмутимо продолжал прокурор, словно ничего не произошло, — итак, получала ли фрейлейн Крайн подношения в виде денег или других ценностей? — Да, — отвечала свидетельница, — она получала от Крюгера цветы, однажды корзинку со съестным, как-то — пару перчаток, а также книги. Придворный поставщик Дирмозер с интересом поглядел на крепкую, маленькую руку Иоганны. Во время принесения свидетельницей присяги он с неодобрением отметил, что ей не пришлось снимать перчаток, так как она пришла без них. Теперь он уже с куда меньшей неприязнью смотрел на Иоганну и Крюгера.

— Что же до ценности подарков, — спокойно вставил Мартин Крюгер, — то, если ему не изменяет память, корзина со съестным стоила восемнадцать марок пятьдесят пфенингов; впрочем, не исключено, что и двадцать две марки. Деньги так быстро падают в цене, что он уже не в состоянии вспомнить это точно. Председательствующий и сам натянуто улыбнулся, однако же выказал неудовольствие по поводу неуместного веселья в зале. — Не предъявлялись ли когда-либо Иоганне обвинения в шарлатанстве? — Нет, подобные обвинения ей никогда не предъявлялись. — Защитник предложил зачитать заключения экспертов о том, что графологические анализы свидетельницы научно обоснованы. Но суд не пожелал ознакомиться с этими отзывами, признав, что они не имеют значения для хода дела. В глубине души доктор Гартль злился на прокурора, который от неожиданности потерял, очевидно, всякую способность логически мыслить и прибегнул к тактике грубого нажима. Свидетельница явно завоевывала симпатии даже у тех, кого она вначале восстановила против себя независимой манерой держаться, и теперь пользовалась всеобщим расположением. К тому же она, все сильнее волнуясь, постепенно совсем перешла на привычный баварский диалект; ее речь, все ее поведение были таковы, что никому не приходило в голову заподозрить в ней пришлую, чужачку.

Делился ли с ней обвиняемый Крюгер подробностями своих отношений с другими женщинами? — упрямо продолжая идти явно ложным путем, спросил прокурор. — Нет, она никогда не спрашивала его об этом, и он сам никогда не касался этой темы. Она знала об этих отношениях лишь в самых общих чертах. — Не может ли тогда свидетельница, — продолжал прокурор, — сказать что-либо относительно писем покойной девицы Гайдер, в частности, известны ли Иоганне эротические наклонности доктора Крюгера? — При этих словах зал неодобрительно загудел. Бледный молодой человек, пустопорожний фон Дельмайер глупо захихикал, но под полным безграничной ненависти взглядом доктора Гейера смешался от испуга, буквально подавившись своим идиотским блеющим смешком.

Но тут, тяжело дыша и резко взмахнув рукой, поднялся присяжный заседатель Гесрейтер. Эта смелая баварская девушка была ему симпатична. Он считал недостойным так вот травить женщину. «Когда бодрый дух полнит мужеством грудь», — вспомнил он слова из некогда популярного стихотворения баварского короля Людвига Первого^{15}, не зная, правда, отнести ли эти строки к себе или к Иоганне. Внушительно возвышаясь над всеми, он непривычно твердым голосом заявил, что считает вопрос прокурора совершенно неуместным и надеется, что остальные присяжные разделяют его мнение. Присяжный заседатель, антиквар Лехнер, неторопливо и решительно кивнул головой в знак согласия. Ему с самого начала не понравилось обращение со свидетельницей Крайн. С ней обошлись просто неприлично. Он вспомнил покойную жену Розу, в девичестве носившую фамилию Хубер и работавшую кассиршей. Он был глубоко убежден, что нельзя так грубо обращаться с женщиной, как обращается с Иоганной Крайн прокурор. Подумал он и о своей дочке, негоднице Анни; кто знает, не попадет ли она когда-нибудь в такое же положение, как эта свидетельница Иоганна Крайн. Но с особой болью он подумал о сыне, о Бени, которого упекли в тюрьму: сейчас баварская юстиция не слишком-то ему, Лехнеру, нравилась. Председательствующий тоном вежливого порицания заявил, что решение о допустимости того или иного вопроса целиком относится к компетенции суда. Свидетельница Крайн сказала, что вопрос ей не совсем понятен. Прокурор ответил, что этого ему вполне достаточно.