Успокой меня

За годы, проведенные в приюте, я научилась не цепляться за людей и ставить в приоритет лишь свои интересы. Любая привязанность – боль в дальнейшем. Поэтому я чутко ощущала ту грань, которую нельзя переходить, и как только к ней приближалась, то увеличивала дистанцию между собой и человеком. А сейчас… сейчас мне казалось, что вчера ночью, именно в тот момент, когда Тони впился в мои губы поцелуем, меня вышвырнуло за эту грань и оставило там, не позволяя вернуться обратно.

Я провалилась в чувства к этому мужчине, как в болото. Один шаг за пределы тропы, и меня засосало в трясину, не позволяя даже вдохнуть на прощание.

Продолжить рефлексию мне не позволила Хлоя. Девочке было решительно плевать на переживания няни, она хотела гулять, играть и тискать Пусю. Ну и, конечно же, внимания. И побольше! Мы почитали сказку, протерли ползунками пол на всем первом этаже и выразили желание пойти погулять. Переодевая Хлою, я вдруг вспомнила, что видела в инет-магазине детские ползунки с ворсом а-ля швабра, и впервые задумалась о том, что все же гениальную штуку придумали! Ну, а что, деточка все равно ползает, а так хоть польза для дела будет.

На обеде Тони не появился, но Диего сообщил, что он с утра уехал на дальнее поле и, скорее всего, вернется только к закату, так что “мисс Элли не стоит переживать”. Но я все равно волновалась… ровно до того момента, как ковбой появился на пороге, с уставшим, но довольным выражением лица.

— Всем добрый вечер, — он подхватил с пола радостно подползшую к нему Хлою, чмокнул в лобик, а после притянул меня к себе другой рукой и коснулся губ невесомым поцелуем. — Я скучал по своим девочкам.

— И девочки тоже по тебе скучали, — выдохнула я в ответ, касаясь лбом его небритой щеки, прижимаясь к теплому боку, прикрыв глаза, всем существом, впитывала в себя аромат согретой солнцем травы и того неповторимого мужского запаха, от которого у меня кружилась голова и слабели колени.

— И это хорошо, — он едва ощутимо коснулся губами мочки уха, а по позвоночнику прокатилась дрожь предвкушения.

Происходящее в последующий час напоминало сказку, ну или эпизод из старых фильмов. Тех самых, где одной из главных ценностей показывалась семья и, неизменно, показывались картины совместных ужинов в кругу самых родных и близких. И для меня было так непривычно являться частью этого, что периодически по коже прокатилась дрожь, но все страхи растворялись, как лед под палящим солнцем, от одного прикосновения Энтони. А он постоянно меня касался… словно невзначай, но с неизменной лаской, и душа пела от ощущаемой нежности.

Но, сказка закончилась с приездом злой мачехи… роль которой исполнила все та же неугомонная Джессика!

Мы с Тони сидели на веранде, провожая взглядами закат, в тот момент, когда на горизонте заклубилась пыль, и, спустя минуту, к дому подъехала знакомая машина. Из салона пикапа выпрыгнула Джессика, и решительным шагом направилась к нам. Я покрепче прижала к себе спящую Хлою, неосознанным движением придвинулась поближе к мужчине, который положил обе руки на мои плечи и успокаивающе их сжал.

— Что ей еще надо? — тихо пробормотала я, каким-то шестым чувством ощущая, что Джессика привезла с собой грозу. Ту самую, внутреннюю, которая внесет смуту в отлаженный быт, погубит первые, несмелые ростки надежды на счастье.

— Сейчас узнаем, — он коснулся поцелуем моего виска, и я увидела, как Джессика стиснула кулаки.

Ветеринарша остановилась в паре метров от нас, и глядя в глаза Тони, сказала:

— Нам нужно поговорить.

Я мысленно даже поморщилась от этой ее прямоты. Никаких уверток, все в лоб.

Джессика напоминала старинный локомотив, который уже разогнался до предела, и тормозной путь теперь займет до непозволительного много времени, за который можно успеть натворить дел. Чем она в данный момент и занималась.

Я уже собралась, было, высказать свое честное мнение об этой назойливой девице, которая не понимает слова “нет”, как Тони чуть заметно сжал мое плечо и встал, со словами:

— Хорошо, Джесс. Пойдем, побеседуем, но, надеюсь, у тебя и, правда, есть что сказать.

— Не сомневайся, — тряхнула волосами ветеринарша и бросила на меня торжествующий взгляд.

Я прижала к себе Хлою, и встревоженно наблюдала за тем, как они спускаются по ступеням и уходят к амбару. Где-то под сердцем кольнуло отголоском дурного предчувствия… и это была совсем не ревность. Это была интуиция.

Глава 17

/Энтони Хоуп/

Меня сложно вывести из себя. Действительно, сложно. Еще друзья по универу говорили, что проще медведя среди зимы разбудить, и потом снова спать уложить, чем меня довести до белого каления. Но сейчас я был в шаге от этого, и уже с трудом справлялся с раздражением.

Джессика достала. Вот так вот, откровенно и без прикрас. Сколько можно мутить воду, когда тебе и так все в лицо сказали?

— Ну, я тебя внимательно слушаю. Как понимаю, ты не про коров приехала со мной беседовать.

— Верно. О твоей... няне, — она почти выплюнула эти слова, а глаза горели такой неподдельной ненавистью, что я даже поежился. Вот же… бабы, а?!