Утешение философией

5. Что, если бы чувство и воображение воспротивились рассудку, говоря, что не существует то общее, которое рассудок, по его мнению, постигает? 6. Ведь чувствуемое и воображаемое не может быть всеобщим; следственно, либо истинно суждение рассудка и тогда нет ничего, постигаемого чувством, либо, поскольку известно, что предметы чувства и воображения многочисленны, бессодержательно то, что постигается рассудком, ибо он рассматривает вещи чувственные и особенные как нечто всеобщее. 7. Если бы рассудок возражал на это, что он рассматривает под видом всеобщности как предмет чувства, так и предмет воображения, между тем как упомянутые способности не могут притязать на познание всеобщего, поскольку знание, им доступное, не может выйти за пределы телесных обличий, но в познании вещей надлежит скорее доверять более прочному и совершенному суждению: в такого рода тяжбе мы, наделенные способностью как рассуждения, так воображения и, наконец, чувственного восприятия, разве не одобрили бы скорее доводы рассудка? 8. Подобно этому и человеческий рассудок думает, что божественное разумение не может созерцать будущие вещи иначе, нежели он сам их познает. 9. Ты ведь рассуждаешь так: если какие-то вещи, по-видимому, лишены определенного и необходимого осуществления, нельзя определенно предузнать, что они произойдут. 10. Следственно, в отношении этих вещей нет предзнания; если допустить, что оно в них есть, не будет ничего, что не происходило бы по необходимости. 11. Итак, если бы мы сверх рассудка, которому причастны, могли бы располагать суждением божественного ума, то сочли бы справедливейшим делом подчинить человеческий рассудок божественному уму, как ныне утверждаем, что воображение и чувство должны уступать рассудку. 12. Итак, поднимемся же, если то в наших силах, к вершине высшего разумения: ибо там рассудок увидит то, чего в себе самом узреть не может, а именно, каким образом предведение несомненно и определенно зрит даже вещи, не имеющие несомненного осуществления, и что оно не есть мнение, но скорее простота высшего знания, никакими пределами не замкнутая.

V

Сколь многовидных обличий животные наполняют землю!{203}

Ибо иные, с телами предлинными, пыль метут собоюИ борозду чертят непрерывную, грудью налегая;Хлещут иные по ветру скитальческой легкостию крыльев,5 Тихим в пространстве эфира обширного плавают полетом;

Тем отрадно свои впечатывать стопы в землю, бегомПересекать поля зеленые и входить в дубровы.Хоть многовидным они, как видишь ты, обликом несхожи,

Долу лицо их склоненное вялые отягчает чувства;10 Лишь человеческий род возвышенную голову подъемлет,С телом стоит прямым и взирает он свысока на землю.Коли земному ты чужд неразумию, сей внушает облик:

Ты, что, с челом открытым поднявшися, взором неба ищешь,Должен и душу стремить ты к превыспренним, чтобы ниже тела,15 Ввысь обращенного, не опускался бы разум отягченный{204}.

VI