Утесов. С песней по жизни

Другой специфической краской его творчества тех лет было стремление использовать в музыке джаз-оркестра мелодии народов нашей страны. Тут Леонид Осипович с точностью локатора находил среди россыпей народного творчества близкие по духу произведения и органично включал их в музыкальную палитру своего джаза. Он любил повторять, что, если американский джаз вырос из негритянского фольклора, то почему бы советскому на мотивы, существующие у народов СССР. И следовал этому принципу. Например, вторая программа "Джаз на повороте" состояла из рапсодий, написанных И. Дунаевским на темы украинских, белорусских, армянских и еврейских народных песен.

* * *

В периоды гонения на джаз музыкантов обвиняли во всех мыслимых и немыслимых грехах – от антинародности до использования сурдин в трубах. Причем сплошь и рядом обвинители плохо разбирались в предмете, что можно увидеть на примере тех же сурдинок. Как-то один музыкальный "теоретик" выговаривал Утесову за то, что в его джазе используются "отвратительные инструменты".

– Да что вы! Мы играем на тех же инструментах, которые используются в симфонических оркестрах, – вынужден был оправдываться Леонид Осипович. – Например, на трубах.

– Трубы трубами, – не унимался его оппонент, – но вы вставляете в них коробки от сардинок.

* * *

В. Поляков и М. Левитин написали для утесовского джаза обозрение ревю "Первая любовь", поставил спектакль режиссер А. Арнольд. Премьера явно провалилась. Утёсов успокаивал расстроенных драматургов как мог.

– Это не значит, что вы плохо написали, – говорил он. – Может быть, я плохо сыграл.

Тактичный Арнольд вообще сказал им:

– Вы написали замечательно. Но кое-что надо поправить…

В течение следующего дня он сокращал тексты, упрощал мизансцены, поменял местами все картины, кое-что вообще выбросил. И вечером спектакль прошел с успехом.

– Я понимаю, вам неприятно то, что выбросили часть вашего текста, – сказал Утёсов авторам. – Но ведь искусство требует жертв. Считайте, что вы – жертвы искусства.

P. S. В те годы Владимир Соломонович Поляков, увлекаясь конным спортом, завел себе собственного коня. Однажды он ехал на нём по Невскому проспекту, а навстречу по тротуару шёл режиссёр А. Г. Арнольд. Увидев знакомого всадника, Арнольд Григорьевич радостно закричал:

– Наконец-то ты на коне!.. Заезжай в цирк. Есть идея сценки о том, как драматург купил себе лошадь. Он думал, что она Пегас…

* * *

Однажды Утёсов, припозднившись, заночевал у А. Арнольда. Они спали в одной комнате. Ночью на кровать забралась хозяйская овчарка. Леонид Осипович боялся пошевелиться и стал по-еврейски окликать Арнольда, просить, чтобы тот убрал собаку.

Прогнав овчарку, Арнольд Григорьевич спросил Утесова:

– Почему ты вдруг заговорил на идиш?

– Чтобы собака не поняла, – ответил тот.

* * *

Как-то музыкант утесовского теаджаза Андрей Дидерихс зашел побриться к знакомому парикмахеру, который интересовался искусством. Во время бриться он спросил:

– Правда ли, что ваш Утесов будет играть парикмахера?

– Да, – подтвердил Андрей. Леонид Осипович действительно в одной из интермедий должен был изображать парикмахера.

– Он что – и брить будет по-настоящему?

– Конечно, – на полном серьезе ответил шутник Дидерихс.

Парикмахер восхищенно цокнул языком:

– Ах, какой талантливый человек!

* * *

Посмотрев спектакль ленинградского мюзик-холла "Музыкальный магазин", в котором Л. Утёсов играл несколько ролей, Рина Зелёная ужаснулась:

– Боже мой, если бы я видела этого человека в жизни, я бы его убила. Как можно жить с такими лицами! Я не удивлюсь, если узнаю, что у него много любовниц.

P. S. Рине Зеленой очень нравилась Любовь Орлова, она мечтала сняться с ней в одном фильме. Когда режиссёр Г. Александров готовился к съёмкам "Весны", Рина Васильевна уговаривала его дать ей роль.

– Рина, у меня там нет женских ролей, – сказал он.

– Тогда дайте мужскую.

* * *

Хотя в тридцатые годы известный постулат агитпропа «Сначала визируй – потом импровизируй» уже действовал, какое-то пространство для манёвров оставалось. Вот самый известный экспромт Утёсова. В одной из своих программ Леонид Осипович предлагал зрителям сказать любую фразу, после чего тут же пел пародийный цыганский романс, используя в тексте эту фразу. Однажды кто-то крикнул: "Утёсов, не валяйте дурака!" И пока аккомпаниатор давал отыгрыш, у певца уже был готов куплет: